– …таким образом, миссия и в самом деле обещает стать серьезным испытанием, но ведь никто и не говорит, что будет легко. Никакой иной поддержки кроме плеча товарища у вас не будет, поэтому забудьте про все распри и неприязнь. От того насколько вы сработаетесь, будет зависеть жизнь каждого из вас. Некоторые из вас до сих пор не понимают, почему именно им была оказана подобная “честь”. Те из вас, кто сопротивляется Обращению в безмозглую и вечно голодную тварь по-своему счастливчики. Они будут жить и даже не будут обременены никакими особыми внешними уродствами. Какими вы станете со временем, никто не знает. И не узнает, потому что каждому из вас обратная дорога на остров заказана. Любой, кто ослушается приказа и попытается вернуться… рискует быть уничтоженным, – полковник пристально посмотрел на нас. – Мне жаль такое говорить, но это диктуют требования элементарной безопасность всего нашего островного общества. Не принимайте на свой счет, вы все хорошие парни и должны понимать, что рано или поздно Обращенный осознано или нет, обратите всех до кого дотянется, такова природа некроморфа. Что из этого получится, вы и сами видели и поселок Северный тому наглядный пример. Если у кого есть вопросы, пожелания или предложения, я внимательно выслушаю и по возможности постараюсь выполнить. По мере сил и возможности разумеется.
Высоков выключил проектор и отодвинул жалюзи на окнах. Комната наполнилась мягким чуть приглушенным занавесками светом, высветив бледные лица участников будущей экспедиции. Гробовое молчание прервалось бухтением Тихона, первым вставшим из-за стола.
Оглядев присутствующих тяжелым взором воспаленных глаз, нехотя забубнил:
– С помощью господа нашего отца небесного, сына его Иисуса Христа и Святого духа, мы справимся с любой возложенной на нас задачей. Нечестивые орды, ввергнувшие мир во тьму, будут повергнуты обратно в преисподнюю, из которой явились, а каждый мужчина, женщина и ребенок, принявший в этом участии, обретут спасение души во имя очищения…
– Эй, борода, ты кого имел в виду, назвав ребенком и бабой? – возмутился Джавахарлаев.
Со всех сторон послышались смешки, и напряжение исчезло.
Насупившись, Тихон сел за стол и, не обращая ни на кого внимания, приложился к фляжке.
Полковник на это только тяжело вздохнул, но ничего не сказал.
– А можно мне бабу перед вылетом? – снова встрял с глумливой ухмылкой Баха.
– Нельзя! – отрезал Высоков. – Если других пожеланий нет, тогда…
– Полковник, у меня просьба.
Я подошел к нему и передал два маленьких свертка. В одном из них лежал короткий нож в искусно сделанных ножнах из слоновой кости, а во втором стопка неиспользованных мною продуктовых карточек для получения пищевого пайка и стальной жетон на котором был выдавлен мой порядковый номер и мои инициалы.