Когда он рассказал, что Упитис признался в убийстве ее мужа, она сжалась на диване словно от внезапной боли и прошептала:
— Это неправда.
— Мне перевели его признание, — ответил Валландер. — У него было два сообщника.
— Это неправда! — закричала она страшным голосом и зарыдала. В сумраке у той двери, которая, очевидно, вела на кухню, показалась Инесе. Она взглянула на Валландера, и внезапно он понял, что ему делать. Он пересел на диван и обнял Байбу Лиепу, всю дрожавшую от рыданий. Наверное, она плачет из-за того, что Упитис совершил неслыханное предательство, которое не укладывалось в голове. Но она могла плакать и из-за того, что правду душили лживым признанием, выбитым из невиновного. Она плакала отчаянно, цепляясь за него, будто ее сводили судороги.
Потом он осознал, что именно тогда перешел невидимую границу и дал волю своей любви к Байбе Лиепе. Он внезапно понял, что причиной этой любви стала потребность в нем другого человека. Он на секунду задумался, случалось ли с ним что-нибудь подобное раньше. Он торопливо гладил Байбу Лиепу по голове, и вскоре она перестала плакать. Лицо ее было серым.
Валландер рассказал ей все, что произошло, и добавил, что уезжает в Швецию. Он изложил ей ход событий, как сумел его воссоздать, изумляясь собственной убедительности. В конце он упомянул тайное завещание, что оно наверняка где-то хранится. Байба все поняла и кивнула.
— Да, — сказала она. — Он наверняка что-то прятал, наверняка делал какие-то пометки. Его завещание — это запись его мыслей.
— Но ты не знаешь, где оно?
— Он никогда ничего не говорил.
— А кто-то другой может это знать?
— Никто. Он доверял только мне.
— А его отец в Вентспилсе?
Байба с удивлением посмотрела на Валландера.
— Я кое-что выяснил. И подумал, что это возможно.
— Он очень любил своего отца, — отозвалась она. — Но никогда не доверил бы ему секретные документы.
— Куда он мог их спрятать или отдать на хранение?
— У нас дома их нет. Это было бы слишком опасно. Милиция перерыла бы весь дом, если бы что-то заподозрила.
— Подумай, — сказал Валландер. — Постарайся вспомнить. Где он мог их спрятать?
Она покачала головой.
— Не знаю, — сказала она.
— Он же должен был понимать, что может случиться то, что случилось. И что ты поймешь: где-то тебя дожидаются решающие улики, причем они находятся в таком месте, знать о котором можешь только ты.
Внезапно она схватила его за руку:
— Ты должен мне помочь. Не уезжай.
— Я никак не могу остаться, — сказал он. — Полковники никогда не поймут, почему я не вернулся обратно в Швецию. И как я могу находиться в этой стране без их ведома?