Ответ майора ошеломил его.
— Я человек верующий, — сказал он. — В Бога я, правда, не верю, но ведь можно верить во что-то, что находится за пределами нашего ограниченного понимания. Даже в марксизме есть много религиозных черт, хотя его и представляют как рациональное учение, а не только как идеологию. Я впервые оказался на Западе. Раньше я мог ездить только по СССР, в Польшу или в другие прибалтийские республики. В этой стране я увидел материальный достаток, на мой взгляд, невероятный. Между нашими странами есть различие, которое одновременно является сходством. Обе наши страны бедны. Но у бедности разные лица. Нам не хватает вашей свободы и изобилия. У вас я вижу духовную бедность, она в том, вам не приходится бороться за выживание собственной страны. Для меня эта борьба стала религией. Я не поменял бы свою страну ни на какую другую.
Валландер понял, что ответ на этот вопрос майор подготовил заранее. Ему не понадобилось подыскивать нужные слова.
Но о чем же он хочет сказать? О бедности в Швеции?
Валландеру захотелось возразить.
— Вы ошибаетесь майор, — сказал он. — Даже в нашей стране идет борьба. Для многих людей благополучие, о котором вы говорите, недоступно. Конечно, никто не умирает с голоду. Но вы ошибаетесь, если думаете, что нам не приходится бороться.
— Единственная борьба — это за национальное выживание, — ответил майор. — Я понимаю под этим борьбу за свободу и независимость. Все, что сверх этого, человек выбирает сам. Никто не должен заставлять его.
Разговор прервался. Валландер хотел задать майору много вопросов, в том числе и о том, что произошло месяц назад в Риге. Но он не решился. Он не хотел показывать, как мало знает о Латвии. Вместо этого он встал и поставил пластинку Марии Каллас.
— «Турандот», — узнал музыку майор. — Очень красивая опера.
За окном свистел ветер и бушевала метель. Валландер смотрел вслед майору, когда тот шел в гостиницу после полуночи. Как шагал в своем нелепом пальто навстречу ветру.
На следующий день буря утихла. Заснеженные дороги пришлось снова расчищать. Проснувшись утром, Валландер почувствовал себя неважно. Но во сне в его голове появилась идея. Пока не пришло решение Генеральной прокуратуры, они с майором могли бы поехать в Брантевик и найти тот рыбацкий катер, на котором он побывал на прошлой неделе.
Едва пробило девять, они сели в его машину и поехали на восток. Все вокруг было покрыто снегом, искрящимся под ярким солнцем. Было минус три, безветренно.
В гавани было пустынно. У крайнего пирса покачивалось несколько рыбацких катеров. Валландер не мог бы сказать сразу, на борту какого он уже был. Они дошли до пирса, и Валландер отсчитал семьдесят три шага.