Мужчина в черной чохе, немедленно окрещенный путешественником, «князем», абсолютно спокойным тоном что–то произнес в ответ, чем разом развеселил своих оппонентов. Человек с винтовкой прыснул от смеха, колыхнулась папаха того, кто стоял слева, а владелец револьвера побагровел, некоторое время хватал ртом воздух, а после разразился гневной тирадой.
«Князь», ответив негромкой и короткой фразой, замер, скрестив руки на груди. Разбойник в алой рубахе с минуту что–то выкрикивал, затем взвел курок револьвера и, судя по повелительной интонации, отдал какое–то приказание. «Князь» медленно снял с себя кобуру с маузером и бросил ее на траву в трех шагах перед собой. Его противник довольно рассмеялся и вновь что–то приказал.
Бородач в богатой одежде, не меняя позы, отрицательно мотнул головой. Прохожий, наблюдавший за всей этой сценой со стороны, отчетливо понял, что обезоруженный горец пристально следит за человеком в рубахе, шагнувшим вперед за его маузером.
Глядя на эту сцену, невольный свидетель в очередной раз вздохнул и тихо пробормотал:
— Абраги*(грузинский вариант слова абрек) сошлись да видно чего–то не поделили. Ничем хорошим это все не закончится, причем для меня — в любом случае. Поэтому позвольте–ка мне ретироваться, а не изображать из себя мушкетера.
Приняв решение, странник уцепился за ветку и, намереваясь отпрыгнуть в сторону, качнулся вперед. Вот только замыслам его сбыться не довелось: не желая выступать в роли романтического героя, путник угодил в амплуа героя трагикомического.
Стоило владельцу канотье ухватиться рукою за прочную на вид ветку, как та самым предательским образом переломилась пополам. Путник рухнул на самый гребень склона и попытался балансировать на его краю, но вновь без толку. Не желая выпускать добычу из своих цепких когтей, неудача подсунула под ногу человека камень, обвалившийся под его весом. Падение свершилось по всем правилам дурной оперетты — с шумом, треском, клубами пыли и неразборчивыми ругательствами.
Рассадив о камни локти, путешественник скатился с обрыва, сбил с ног горца в бурке и придавил его своим весом.
Появление на сцене нового персонажа разом переписало весь сценарий творившегося там действа и «князь» немедля воспользовался ситуацией. Одним прыжком он настиг абрага в алой рубахе, одновременно вынув из ножен кинжал. Соединив эти два движения, он единственным взмахом располосовал горло противника. Тот выронил свое оружие, схватился обеими руками за горло, однако остановить кровь не смог и она продолжала хлестать неслабыми фонтанчиками сквозь пальцы.