Закончив работу, он протянул Троцкому пару кожаных сапог, снятых с убитого абрека. — Вот на еще, ичиги надень. Все лучше, чем босиком по камням бегать. Я с тобой до развилки доеду. От ее до Коджора по прямой и десяти верст десять не наберется, не заблудишься. Ну, и чтоб совсем на нищего не походить, вот тебе десять рублей ассигнацией, больше, извини, нет с собой.
Спустя несколько часов после этого разговора Троцкий, стоя на перевале, смотрел на раскинувшееся поперек маленькой долины село и тщетно пытался понять, как же он воспринимает увиденное – как привычный пейзаж или как экзотическую картинку. С одной стороны вроде бы привычная убогость: единственная прямая улица, разветвляющаяся на лабиринт бесконечных переулков, серые от пыли стены одноэтажных деревянных домов, чередующихся с такими же одноэтажными домиками, но сложенными из грубых булыжников. Над заборами, а точнее, завалами из скрепленных раствором булыжников, кое–где одиноко возвышаются стволы деревьев. Но как–будто чего–то не хватает. Из глубины подсознания всплыла удивленная мысль, вызванная тотальным отсутствием опор электропередач: «как же они здесь без света живут?», вызвавшая не менее удивленный ответ самому себе: «Какой без света–то, олух? Посмотри, солнце эвона где стоит!». Устав от непрекращающегося внутреннего противостояния, Лев с силой потер виски и пошел вниз, туда, где примерно в десяти аршинах от дорожного указателя, рядом со въездом в деревню, прилепился к обочине деревянный сруб духана.
Пройдя половину пути до духана, Троцкий, словно опасаясь, что Туташхиа, с которым он давно уже расстался, все еще оценивающе смотрит ему в спину, нервно оглянулся. Убедившись, что того рядом нет, он поспешно переобулся в штиблеты, спрятал ичиги в узелок, горестно вздохнул и неспешно направился к харчевне. В конце концов, местный трактирщик если и не знает ответов на все мучающие Льва вопросы, то хотя бы дорогу к таинственному Самсону подскажет.
Внутри духан представлял собой довольно большую комнату с четырьмя столами вдоль стен и маленькой стойкой духанщика в левом углу. Две двери в одном конце зала вели куда–то вглубь помещения. Дверей как таковых, собственно не имелось — одни проемы. В другом конце виднелся вход в круглую комнату, из которой ароматно пахнуло чем–то вкусным, и две, выложенные коврами, видимо, хозяйские, комнаты.
Едва Троцкий переступил порог, как духанщик, пожилой мужчина с повязанной красным платком головой, вышел из–за стойки, подошел совсем близко к нему и с легким поклоном произнес: