— Я раскаиваюсь! — с жаром воскликнула та. — Раскаиваюсь, святой отец! Я невиновна.
— Невиновна в чем? — быстро спросил он. — Не лги мне.
— В грехах.
Отец Себастьян лишь сокрушенно покачал головой и спросил у меня:
— Вы не рады происходящему, мастер?
— Не рад, — не стал отрицать я.
— Победе над дьявольщиной?
— Не играйте словами, отец Себастьян. Мы же с вами не дети.
Тот кротко поднял руки:
— Я всегда забываю, что стражей, в отличие от других, лепят из более прочного теста. Простите мои привычки, мастер. Но неужели вы все еще считаете, что здесь невиновные?
— Я вижу лишь испуганных женщин.
— Дьявол любит принимать невинные облики. Я не ловлю рыбу в пустых заводях. Прошу за мной.
Он подозвал тощего клирика в сером, и тот, шепнув что-то начальнику на ухо, направился указывать нам дорогу.
Мы прошли через трапезную к кельям, поднялись по узкой лестнице на второй этаж, в молельную. Здесь на полу лежали разбросанные книги. Отец Себастьян рассеянно высморкался, перевернул носком ботинка один из томов, хмыкнул и перевел взгляд на монахиню, находившуюся под пристальным наблюдением трех подобравшихся инквизиторов.
Женщине было за пятьдесят. Высокая, сухая, с седыми волосами, разметавшимися по плечам. Ее губы были гневно сжаты, а глаза метали молнии.
Возле алтаря лежало изрубленное мечами тело монашки.
— Ты перешел все границы, Себастьян! Божье наказанье настигнет тебя! Ты не имел никакого права трогать нас без разрешения ординарной консистории![38]
— Ты слишком заигралась, Аглая. Под твоим попустительством в этих стенах развелось зло и растеклась тьма. Я отвечу перед Риапано, если у коллегии кардиналов возникнут ко мне вопросы. Но разрешение епископа у меня с собой. Если помнишь, не далее как полчаса назад я говорил вам о нем, прежде чем взорвал ворота.
— Мы не делали ничего плохого! Устав запрещает впускать мужчин дальше преддверия. Ты хотел провести в сердце монастыря сотню солдат! Я не вправе открыть…
Отец Себастьян сделал едва заметный жест, и стоявший позади настоятельницы инквизитор накинул ей на шею удавку, закрепленную на специальном шесте. Такими обычно ловят бешеных собак, чтобы те не могли добраться до человека.
Монахиня упала на колени, схватившись обеими руками за впившуюся в кожу стальную струну.
— О да. Вы никого не пускали, и среди вас завелась злобная тварь. — Он показал ей рыжий завиток. — Благодаря ей я и взял на себя смелость войти сюда. Отведите ее к остальным! Диспут о том, кто прав, мы продолжим позже, Аглая.
— Так кто из них убийца моего отца? — спросил ун Номанн, когда настоятельницу вывели.