Бывший слуга маркграфа Валентина рассмеялся и поднялся со своего места:
— Пожалуй, я пойду схожу к Филиппу. Иначе я все-таки кого-нибудь в самом деле убью.
Он вышел, а я, дождавшись, когда его шаги стихнут на лестнице, встал. Распахнул дверь, проверяя, действительно ли мы остались одни.
Кристина сидела с непроницаемым лицом, но я видел, как в ее темных глазах бушует буря.
— Как давно ты его знаешь?
— С тех пор, как меня едва не убили. Когда я пришла в себя, он был рядом.
Я невесело хохотнул:
— Очень удобно. И вписывается в мою теорию. Заботливо оказаться подле постели раненой в тот момент, когда нужно, раз уж не удалось получить клинок.
Она не желала верить:
— Это всего лишь теория, Синеглазый. У тебя нет никаких доказательств, впрочем, как и у меня.
— Ты не слишком доверчивая натура, Криста. Отчего же поверила проходимцу?
Девушка допила вино, подумала:
— Кроме того что он несколько раз спасал мою жизнь, Вальтер очень убедителен. Ему нужна помощь стража. И я верю в его историю. Мы стоим на грани катастрофы, Людвиг. До пропасти, в которой бушует пламя, всего один шаг. Но никто из людей даже не подозревает об этом.
В комнате было душно, и я расстегнул ворот рубахи.
— Катастрофы случаются ежегодно. Если не эпидемия чумы, так юстирский пот. Если не очередная еретическая секта, рисующая на гравюрах Папу с козлиными ногами, так война. Человек, создающий кинжалы, отравляющие души, без сомнения, опасен. Но не слишком ли рано мы кричим «апокалипсис!»?
— Этот некто рушит основы, Людвиг. Он чертовски талантливый мастер, но использует свой талант во зло. То, что он делает, неправильно. Вальтер ловит кузнеца уже не первый год.
— Твой колдун ловит не только его, но и стражей. Он убийца. Таких, как мы с тобой.
— Я знаю.
— Но остаешься с ним?
Кристина упрямо сжала губы.
— И дальше буду.
— Несмотря на смерть тех, кто был тебе дорог?
Она с сожалением опустила голову, но ответила твердо:
— Если кузнец продолжит, умрет еще больше таких, как мы. Все Братство. А Вальтер и его люди сейчас единственные, кто может найти и остановить темного мастера. Все очень серьезно, Людвиг. Вальтер показывал мне старые манускрипты времен Константина. Тогда существовало лишь два таких клинка. Говорят, их доставили с востока, с самой границы обжитых земель. Знаешь, почему император создал стражей? Из-за проклятых кинжалов. Он желал жить вечно, а для этого ему требовались души.
Я кивнул:
— Уже думал об этом. С помощью черных клинков он убивал людей, темнил их души. А затем забирал светлым, добавляя себе жизнь.
— Я не знаю, когда это началось. Почти все свидетельства того времени уничтожены. Но события связываю с тем моментом, когда из земель хагжитов на наш материк приехала семья светлых кузнецов. Как говорят легенды, они — потомки одного из учеников Христа. Они стали ковать кинжалы с сапфирами, но нет ни одного подтверждения, что темные клинки — их рук дело. Церковь взяла мастеров под свою защиту и на протяжении многих поколений их оберегала. Империя Константина росла, как и его власть. А жизнь длилась и длилась. Но темные кинжалы привлекали на материк темные души. Разумеется, те зарождались и раньше. Грехи и преступления никто не отменял. Но, по утверждениям историков, раньше их было гораздо меньше, чем после того, как император стал обманывать смерть. Поэтому ему и потребовались такие, как мы, — очищать земли от его ошибок.