Ночь была ясная и звездная. Снега Монте-Розы отражали лунный свет, лицо щипал легкий морозец. Монастырь погрузился в тишину, и провожать меня вышел лишь отчаянно зевающий монах-привратник.
— Ну, с Богом, страж. Брат Квинтен просил передать, что будет молиться, чтобы ваша дорога была успешной.
От ворот я не спеша побрел вдоль каменной стены. И уже через несколько минут меня окликнули.
— Кто это? — встрепенулся Проповедник.
— Друг.
Невысокий Плевун помахал мне, выбравшись из-за камней.
— С каких это пор у тебя такие друзья, Людвиг?
— Я уже околел, дожидаясь тебя, гладкокожий, — проворчал одноглазый подземный житель. — Не передумал?
— Не передумал что? — не понял старый пеликан. — О чем он говорит, черт вас забери?
— Веди, — коротко сказал я тому и показал Проповеднику, чтобы тот помалкивал.
Плевун привел меня к камням, за которыми прятался, и я увидел темный вертикальный лаз, ведущий вниз.
— Ты слишком здоров, гладкокожий. Рюкзак придется оставить, а то застрянешь. Да не бойся, никто его не сопрет.
— Ох, не нравится мне что-то это, — пробормотал Проповедник.
Я молча снял рюкзак и бросил его в дыру.
— Не доверяешь? — усмехнулся скирр.
— Не хочу, чтобы его здесь кто-нибудь увидел, если я не выберусь до утра.
Пугало прыгнуло следом за моими вещами.
— Гляди, куда ставишь ноги и руки. Тут ступеньки, — предупредил скирр.
Спускаться было неглубоко, до дна оказалось где-то полтора человеческих роста. Когда мои ноги коснулись земли, сверху зашипели:
— Да пригнись ты, гладкокожий! И фонарь зажги. Ты же ни шиша не видишь, человече! Я пока лаз закрою.
Я сделал то, что было велено, спросив:
— А как я потом вылезу?
— Просто. Ладонью толкнешь, и крышка откроется. Каменюка на нашей магии, не смотри, что тяжелая.
Холодный квадратный туннель отличался невысоким потолком. Здесь легко мог пройти скирр, но никак не человек.
— И как я здесь проберусь?
— На карачках, — рассмеялся Плевун. — А что ты хотел? Наши дороги не рассчитаны на людей.
— Далеко лезть?
— Твоих шагов двести, потом на два уровня вниз, и еще шагов четыреста. Второй туннель попросторнее. Обратно пойдешь один. У меня дел по горло, водить я тебя туда-сюда не стану. На вот, — он достал из кармана штанов мел и нарисовал на стене жирную белую стрелу, указывающую вверх, — отмечай стрелками повороты. Мои родичи не хотят, чтобы ты тут заблудился и сдох. Такого громилу, как ты, потом не вытащишь.
— Это какая-то новая дорога к перевалу? — высказал предположение Проповедник.
Понимая, что, если сказать ему правду сейчас, он развопится, а это меньшее из того, что мне надо, когда я ползу на четвереньках, я пробормотал: