После того случая уже прошло много лет, украинский язык я забыл — русский полюбил, а как это происходило, мне до сих пор вспоминается с грустью в сердце.
А баба Киля, вяло усмехнувшись, ответила:
— Выбирать: в какой школе учиться детям, людям не приходилось — в те годы редко в каком селе, хоть какая-нибудь, школа была, и дети вынуждены были за многие километры в школу ходить… Если, конечно, родители в состоянии были за их учебу заплатить, — тут же с грустью добавила она.
Вновь замолчав, баба Киля какое-то время была погружена в свои невеселые мысли, затем она продолжила:
— Жили мы тогда очень трудно, много работать нам всем приходилось, но и нищей наша семья не была: у нас была своя хата под камышовой крышей, и было в ней две комнаты. Была у нас лошадь и корова, как сейчас помню — мы ее Зорькой звали. Она была нашей главной кормилицей, были у нас еще и свиньи, и гуси, и куры. Жили мы тогда в хорошем месте: на этой же вот центральной улице села, только огород наш в плавни реки Буг выходил.
Детство свое я помню лет с пяти и помню, что хорошего в нем почти ничего не было: трудиться в семье приходилось наравне со всеми. Из игрушек у меня была одна только самодельная кукла, мы с мамой ее из тряпок сделали, и звать ее было Юлей. Долго она у меня была. А хлопцам папа свистульки из дерева делал, и помню я конячку на колесиках — он ее тоже сам смастерил, мы обожали ее.
Питались мы хорошо: были у нас и овощи, и фрукты, и яйца, и молоко, и рыба — ее постоянно хлопцы в реке ловили. Было у нас и масло, но мы его с хлебом не ели: мама ним каши заправляла. В воскресенье мы с ней всегда хлеб в печке пекли, а кукурузная каша — мамалыга, была главным кушаньем в нашем доме. Чай мы пили с сахарином, а конфеты в нашем доме по праздникам появлялись, в основном для меня — папа по одной конфетке даст хлопцам и все,… «остальное, — говорил он, — для Килинки, она у нас девочка и ей конфетки нужнее»… Папа очень любил меня и по-своему жалел… Он был высоким, красивым и очень трудолюбивым. Он любил порядок, и мы, дети, глядя на отца, тоже полюбили порядок. Мама моя тоже была женщиной красивой, с чистым светлым лицом — я в молодости была похожа на нее, а хлопцы похожи на отца: они были чернявыми, красивыми и высокими,… как Федька.
(Деда Федю — младшего брата бабы Кили, я хорошо знал и любил, он действительно, даже уже, будучи пожилым человеком, выглядел статным и симпатичным. Он был очень обаятельным и компанейским старичком).
Потом, — погрузившись в воспоминания, продолжала баба Киля, — до 1915 года, наше маленькое селение Ткачевка превратилось в красивое село с ярким украинским колоритом: собранные в кучку разрисованные хатки с аистами на камышовых крышах, с вишнями, грецкими орехами и яблонями в садочках; с белоснежными мурами вдоль дороги и пахучими кустами сирени … Крепкие кони в красивых упряжках по селу тогда носились… Вечерами парни с девчатами в садочках встречались, и на вечерницах молодежь собиралась — мы там украинские песни пели и влюблялись… Тогда же и я в Ваню Иванцова влюбилась — красивым он был парнем и умным…