— Я пошлю вам наёмника, специалиста по единоборствам. Какая из ваших команд встретила сопротивление?
Тромб замялся.
— В поселении Синдор, в России.
— Когда?
— Двенадцать деволиев назад. Всё шло гладко, и вдруг…
А-Фортэ рассвирепел.
— Почему не доложили сразу?!
— Стараемся исправить ситуацию своими силами, в Синдор направлена оперативная тройка унисоргов.
— Сколько там свидетелей?
— Двое. Извините — трое. Двое — местные жители малого селения под тем же названием, один — из самого поселения Синдор.
— Вообще в России?
— Плюс четверо в городе Сыктывкар, сотрудники системы охраны порядка.
— Они не справятся, посылайте две тройки, отправляйтесь туда сами, но чтобы через сутки свидетели были уничтожены! И верните хурракан! Не говоря уже о хауре. От этого будет зависеть характер вашего… м-м… вознаграждения.
— Здесь невозможно спокойно работать, вознаграждение надо увеличить.
— Перед вами стоит вопрос, — озлился А-Фортэ, — будете вы жить или нет! Хорошо, если вас сошлют в рудники центра Галактики!
— Мы справимся!
— Вот когда справитесь, тогда и поговорим.
А-Фортэ ударом лапы-ласта едва не разнёс аппарат связи вдребезги, прерывая разговор. Он был в бешенстве и, чтобы успокоиться, вернулся в зал с бассейном, где резвились вызванные из увеселительных заведений родной планеты жрицы утех и любви.
Сыктывкар, ХОЗУ МВД
10 июля, вечер
О своём неудачном охотничьем рейде в Синдор генерал Охлин предпочитал не вспоминать. К счастью, его положение в МВД края было достаточно высоким и прочным, да и хозяйственником он считался хорошим, поэтому его больше никто не допрашивал, кроме полковника Спицына из Москвы, и никто не допытывался, что он делал в Синдорских лесах в компании с телохранителями, заместителем по снабжению капитаном Еремеевым и начальником Синдорского охотхозяйства Пуфельродом.
Беседовал с ним только начальник сыктывкарской полиции генерал Скорчак, да и то для проформы, чтобы спросить с тонкой улыбочкой:
— Как прошёл отдых, Геннадий Фофанович? С девочками или без?
В принципе Охлин не был злобным человеком, подчинявшимся лишь своим желаниям, принципам и оценкам. Он умел руководствоваться не только сиюминутным успехом, но и заботился о будущем, а главное, приносил пользу Управлению, хотя и не забывал о личном интересе. И всё же сам характер отношений внутри МВД, паразитически-конкурентный, чиновничий, вернее, чинопочитательский, лакейско-холуйский и одновременно барский, презрительно-хозяйский, высокомерный с подчинёнными, чванливый, превращавший людей в рабов привычек, убивающий в них лучшие человеческие качества, в том числе — совесть, и с Геннадием Фофановичем сделал то же самое. Из целеустремлённого, мечтавшего о высоких идеалах молодого человека он постепенно превратился в брезгливо-надменного самодержца, не считавшегося с чужим мнением, кроме мнения старшего по званию или по должности.