Впрочем, он не из тех людей, кто увлекается литературой, спецназовцы — люди иного склада. И всё же он не всё рассказал, что знает о пришельцах, это факт.
Телефон в руке внезапно зазвонил.
— У трубы, — коротко отозвался Богдан Никандрович.
— Рубин звонит, товарищ полковник, — раздался в наушнике тенорок начальника второй лаборатории. — Мы тут детально разложили камеру…
— Не понял! Что значит — разложили? Разобрали на части?!
— Нет, разобрались в процессе настройки и управления.
— Чёрт! Вы так до инфаркта доведёте! Я уж подумал… Ну и что?
— Диск слева на корпусе, под большим пальцем, если брать камеру за рукоять, вращается, а он связан с цилиндром генератора импульса. Понимаете?
— Нет.
— Это скорее всего регулятор зоны захвата. С его помощью устанавливается объём деструктуризации… или посыла объекта в… другое измерение… прошу прощения за термин.
— Хорошо, я понял, сейчас подъеду, расскажете подробней.
Спицын вызвал машину, спустился во двор старого особняка на Кудринской площади, где располагалась штаб-квартира Управления внешних коммуникаций, и в сопровождении помощника-референта капитана Малкина отправился к Тимирязевской академии, в Институт новых технологий УВК. По пути позвонил Водовозину, попросил присоединиться к нему.
— Буду через час, — пообещал специалист по психотронике. — Что случилось?
— Пока ничего, — мрачно сказал Богдан Никандрович, понимая чувства учёного: тот имел в виду происшествия в лаборатории при испытании хаура.
В лаборатории Спицына встретили возбуждённые исследователи, бурно обсуждающие какую-то новость. Увидев начальника «особого звена», они замолчали.
Спицын кинул беглый взгляд на дыру в стене помещения, куда пришёлся разряд хаура, закрытую листом пластика, оглядел виновато-смущённые лица, нашёл глазами начальника лаборатории.
— Борис Измайлович, в чём дело?
Рубин веснушчатой рукой пригладил лысину на макушке.
— Мы включали видеокамеру…
Спицын вздрогнул.
— Та-ак… что случилось?
— И… ничего!
— Не понял, что значит — ничего?
— Она не включилась. Мы хотели проверить нашу догадку насчёт регуляции объёма луча, повернули то колёсико, включили… камера не сработала. Только на торце зажёгся индикатор.
Захотелось в голос выматериться.
Спицын быстро подошёл к столу, на котором лежал хаур.
Над рукоятью аппарата мигал фиолетовый огонёк.
— Что это означает?
Наступившую тишину нарушил несмелый голосок девушки-лаборантки:
— Камера разрядилась…
Москва
11 июля, после полудня
Майор Дягилев не подвёл, снабдив группу всем необходимым спецоборудованием, которое существовало нынче для проведения антитеррористических операций. Впрочем, Максим ничего суперсекретного и не просил, зная условия, при которых предполагалось атаковать инопланетных эмиссаров. Они могли иметь спецаппаратуру, определяющую наличие у оперативников оружия и электронных гаджетов для поиска, связи и целеуказаний. Поэтому майор заказал только микрорации «эхо», наладонники-органайзеры с устройствами шумоподавления, считыватели электромагнитных полей и датчики движения. Огнестрельное оружие брать не стал, взял десантные ножи, которыми бойцы группы владели в совершенстве, и два ниндзя-набора: метательные пластины и колючки. Ни спецкомбинезонов, ни шлемов с компьютерным сопровождением, ни бронежилетов и бесшумных пистолетов, ни «сбруи» для ношения спецоснащения. На операцию по захвату галактоидов решили идти в обычных гражданских костюмах, чтобы ни один возможный наблюдатель ситуации не вычислил в оперативниках бойцов особого подразделения.