— Красавица, помоги мне, — ласково попросил Чарльз — он всегда говорил с женщинами ласково, и для уличных проституток не делал исключения. — Я ищу молодого человека двадцати лет, светловолосого, с большими голубыми глазами, очень красивого, по имени Джон. Если поможешь, я заплачу гинею.
Гинея была немыслимым богатством для уличной женщины, поэтому она долго молчала, на что-то решаясь, потом тихо спросила:
— Его зовут Джон Уорик?
— Да, это — его имя, как мне его найти?
— Деньги вперед, — жестко ответила проститутка, — я рискую головой.
— Но почему? — удивился Чарльз, доставая монету из жилетного кармана.
— Сами узнаете, об этом я говорить не буду. Вы хотели узнать, где он — это я могу сказать вам за гинею.
Герцог протянул женщине золотую монету и предупредил:
— Надеюсь, ты понимаешь, что если я не найду его в том месте, где ты мне укажешь, то я вернусь и убью тебя?
Он опустил правую руку и из его рукава в ладонь выскользнул маленький пистолет с перламутровой ручкой, обычно называемый дамским. Проститутка усмехнулась, такое поведение было ей понятно, ничего другого на этих улицах она обычно не видела.
— Он там, не сомневайтесь, идите в «Одинокий фазан» — это первый дом за следующим поворотом — и, никого не спрашивая, поднимайтесь на второй этаж. Вторая комната по коридору — его, только в первую не суйте свой нос, если хотите остаться живым.
Женщина спрятала гинею за пазуху и, быстро сбежав по ступенькам, исчезла за дверью полуподвала, а герцог отправился искать указанный ею кабачок. Свернув за угол, он сразу же наткнулся на это убогое заведение. Обшарпанный фасад, немытые окна и облезлая дверь, над которой болталась на ветру достаточно новая красная вывеска с грубо намалеванным фазаном, — производили гнетущее впечатление.
— И здесь живет мой маленький брат, — с горечью пробормотал Чарльз, — такая жестокость к собственному ребенку — одно из незыблемых правил великого герцога Гленорга.
Он пересек улицу и толкнул дверь. Большая комната, в которую он попал, была заполнена людьми, сидящими за грубо сколоченными столами. Хотя людьми их назвать было трудно, скорее, сюда подошло бы слово «отребье».
Решив, что его сейчас вполне могут выпотрошить, Чарльз повел локтями, и оба пистолета, закрепленные в рукавах, скользнули в его ладони. На его счастье, в воздухе висел густой табачный дым, а посетители этого сомнительного кабака были заняты элем и едой, поэтому пока еще не обратили внимания на вошедшего.
Герцог быстро осмотрелся и в левом углу увидел широкую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Пользуясь тем, что его пока никто не заметил, Чарльз быстро прошел в угол и в три шага взлетел на второй этаж. У входа в коридор он замер, ожидая реакции сидевших внизу людей на свой поступок. Но никто не побежал за ним, поэтому, переведя дух, он, легко ступая, двинулся по коридору. Вторая дверь была слегка приоткрыта, и сквозь щель он заглянул внутрь.