— Дрянная баба, — объявил он, — сейчас я тебя научу, как к постояльцам приставать. Он со всего размаху ударил женщину по белому заду. На одной из ягодиц отпечатался розовый след его руки, и кровь в жилах Лаврентия забурлила. Размахнувшись еще раз, он ударил женщину по другой ягодице, а потом, сдвинув к краю стола посуду, надавил ей на спину и прижал тело к скатерти. Сарафан все еще закрывал голову и плечи женщины, а обнаженные ягодицы со следами его ударов белели прямо перед глазами Островского. Параскева пошевелилась и раздвинула ноги, предлагая ему себя.
— Да ты — совсем распутная, сейчас получишь за свое поведение по заслугам, — хрипло простонал Островский и начал бить женщину по пухлому заду. Каждый звонкий удар отдавался счастливым томлением в его чреслах. Когда кожа женщины стала ярко-розовой от шлепков, он спустил панталоны и с наслаждением вонзился в истекающее соками лоно Параскевы. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы взлететь на вершину наслаждения. Хрипло зарычав, он упал на спину женщины и почувствовал, что она тоже забилась под ним, а из-под сарафана он услышал низкий звериный стон.
Лаврентий рывком выпрямился, поднял со стола женщину и опустил сарафан с ее головы. Лицо Параскевы было пунцовым, она тяжело дышала, облизывая губы. Женщина безвольно опустила руки вдоль тела, даже не пытаясь спрятать грудь, вытащенную им поверх сарафана.
— Посмотри на меня, — велел Лаврентий.
Женщина послушно подняла на него черные глаза, все еще томные от пережитого наслаждения.
— Говори — ты поняла, что я теперь твой хозяин, а ты моя рабыня? — властно спросил Островский.
— Да, хозяин, — тихо ответила Параскева. Он видел, что эта опытная женщина уже уловила принципы игры и, похоже, была не против в нее поиграть.
— Иди сюда, рабыня, ублажи своего хозяина, — велел он, — только ползти ко мне ты должна на коленях.
Женщина с готовностью опустилась на колени и поползла к нему. Лаврентий закрыл глаза и с наслаждением почувствовал теплые губы Параскевы в своем паху. Чувствуя нежные ласки своей новой любовницы, он понял, что женщина действительно очень опытная, и подумал, что давно нужно было ее поиметь, чего было столько тянуть.
Это была последняя ясная мысль — потом он полностью отдался удовольствию, особенно яркому после месяцев воздержания, а еще через несколько минут отпустил кухарку, услышавшую зов хозяйки с первого этажа.
— Приходи вечером, — велел Лаврентий, — как хозяйка уснет, сразу приходи.
Параскева тихо хмыкнула, и Островский вспомнил ту причину, по которой так долго избегал бойкую кухарку. Он в первый же день понял, что кухарка ублажает и своего хозяина. Но теперь ему это показалось даже пикантным.