— Это мартель! — Она подмигнула Наде. — Как это у вас говорят — тяпнем?
— Да не надо… — слабо сопротивлялась Надя, она не любила и не пила крепкие напитки, — зачем…
— Обязательно надо! — с жаром убеждала Надин. — Ты взбодришься, глаза будут блестеть, появится желание жить! А то ты вся поникшая, как вчерашняя роза в петлице!
С этими словами она подала Наде маленький металлический стаканчик.
— Пей!
Надя вдохнула. Пахло, несомненно, спиртным. Но было в запахе еще что-то — пряное, сильное, недоброе…
— Пей залпом! — приказала Надин. — Как водку!
Надя хотела сказать, что водку она не пьет вообще, а коньяк полагается пить маленькими глоточками, грея в руках пузатый бокал, но рука ее сама поднесла стаканчик к губам.
Пищевод будто обожгло огнем. В первый момент окружающие предметы стали гораздо четче и ярче, Надин показалась ослепительной красоткой. Надя рассмеялась и подошла к зеркалу.
— Мне идет твоя пижама! — сказала она. — И размер подходит…
— А мы с тобой вообще похожи! — Надин встала рядом и подобрала волосы так, чтобы открылась длинная шея. Тотчас лицо стало строже, черты тверже.
И правда — глаза, волосы, поворот головы, все было у них почти одинаковое. Надин более субтильная, быстрая в движениях и без каблуков чуть ниже Нади ростом. Они встретились глазами в зеркале, и вдруг четкость ушла, и Надя слегка пошатнулась.
— Что это со мной? — едва выговорила она непослушными, одеревеневшими губами.
— О, ты устала! — засуетилась Надин. — Приляг, приляг вот сюда… — Она подтолкнула Надю к кровати. — Полежи, отдохни, все пройдет, коньяк для тебя слишком крепкий…
— Я же говорила, — Надя пыталась встать, — я лучше пойду…
Отчего-то ей вдруг захотелось оказаться далеко отсюда, лучше дома, но если нет, то хотя бы в собственной каюте. И пускай даже Олег будет рядом…
— Нет, нет, куда же ты пойдешь… — стрекотала Надин. — И платье еще не готово… Ты должна поспать…
Надя хотела резко сказать, что не собирается спать в чужой постели, но осознала себя лежащей на кровати, а Надин заботливо подтыкала покрывало. Перед тем как окончательно вырубиться, Надя заглянула в глаза Надин. И не увидела в них прежнего веселого и легкомысленного выражения. Теперь взгляд был сосредоточенный и внимательный. И нетерпеливый. Так энтомолог наблюдает за засыпающей бабочкой — скорей бы заснула, наколоть ее на булавку, пронумеровать да идти по своим делам, время дорого…
Больше Надя ничего не помнит, очнулась она в каюте Надин от непривычной тишины — корабельные машины встали. И к ней начали ломиться эти вооруженные до зубов уроды. И все завертелось, так что не было времени подумать.