— Не знаю, право… С чего бы им уходить? Если возьмут Сталинград, возьмут и нефть, а будет нефть — будут и силы для войны. А если Сталинград не возьмут, если большевики их там побьют… Тогда выходит, что большевики победили. Тогда большевикам уходить незачем.
— Ну, не знаю… В чему эта демагогия, Кирилл Кириллович? К чему эти гадания на кофейной гуще? Решим что-нибудь одно. Я предлагаю самое разумное: каждый делает то, что делал, и не нужно дёргаться.
— Ну, пусть будет по-вашему, Кирилл Кириллович…
Прошло ещё некоторое время. Нащокин закончил роман о финской войне. Роман удался. Нащокин со стыдливым самодовольством перечитывал его потихоньку и замирал от гордости. Начинаясь как немудрящее чтиво в духе Ремарка, повествование вдруг рассыпалось шутовской абсурдной мистикой, действие металось с Карельского перешейка в Москву, в Париж, в Южную Америку, а то и в некое условное, сказочное пространство, — чтобы затем вернуться к исходной точке, на линию фронта, но уже без шутовства, без кривляний и без дешёвой солдатской экзотики, — глубоко, чеканно, возвышенно…
Потом немцы подошли к Сталинграду.
За несколько дней до начала волжской битвы Знаменский заглянул к Нащокину.
— Ну что, Кирилл Кириллович?.. Каковы прогнозы? Каковы планы?
— Да какие уж тут планы? Я по ваш им заветам живу: работаю, жду, когда Власов придёт… А прогнозов я отродясь не делал.
— Нет, ну всё-таки… Такие события впереди!.. Немец Волгу забирает, большевики последние дни доживают…
— А точно ли заберёт немец Волгу?
— Какие могут быть сомнения? Генерал Паулюс — это вам не Ворошилов. Отборные ребята — из Африки, из Франции…
Но вот миновала зима, с гатчинских домов давно сняли траурные флаги по сгинувшим сталинградским дивизиям, и однажды, немецкий обер-лейтенант из комендатуры по секрету сообщил Нащокину, что русским писателем заинтересовалось-таки гестапо. «Будьте готовы, скоро вас вызовут. Я не думаю, что тут что-нибудь серьёзное, но… Приведите в порядок дела». Нащокин со всех ног бросился к Знаменскому.
— Ничего не бойтесь, Кирилл Кириллович, — успокоил его поэт. — Завтра в Гатчину приезжает генерал Власов. Надо попасть к нему на приём и выпросить какое-нибудь местечко в штабе. Гестапо с Власовым связываться не будет.
— Ну что ж… Видно, делать нечего… Не хотелось бы, конечно, да куда ж деваться?
— А что вас так смущает? За Власовым будущее. Большевики под Сталинградом выдохлись, — знаете, сколько там народу полегло? И немцы после такого удара не скоро опомнятся. Если Власов не дурак, то он сейчас и вылезет на свет — самое время. И нам не надо момент упускать.