Чака цокнул языком и путь немедленно был прегражден еще более здоровенным мужиком – амбал сразу сгреб Риту, облапил ее только так.
– Ну, так потанцуешь с нами, брат?– сладко вопросил Чака.
– Настоящий танцор пляшет только под свою музыку.
Я вытащил свою пушку и направил ее на амбала, вполглаза поглядывая на Чаку.
Амбал только поплотнее заслонился моей удобной во всех отношениях Маргаритой.
– Ты же не выстрелишь, мой белый брат,– ласково протянул Чака, а его приятель полез в карман. Что же делать?
Я направил ствол чуть ниже и стрельнул между ног амбала и моей жены. Она совершенно бессознательно присела и тут я влепил пулю прямо в лоб здорового негра. Он грохнулся на пол, закатив зрачки, из его кармана так и осталась торчать рукоятка пистолета. Тут начался визг, я схватил Риту и потащил в коридор. Когда дотянул ее до лестницы, сзади уже появился человек с пистолет-пулеметом. Я направил жену вниз, надеясь, что она не переломает себе по дороге все косточки. Надо было пальнуть несколько раз в сторону вражеского стрелка, чтобы он умерил свою прыть. Затем, скатившись по лестнице, подхватил свою жену, которая все норовила стать неподъемным мешком.
Когда я заталкивал ее в машину, поверх головы свистнуло несколько пуль, потом пяток свинцовых лепешек звякнул по бамперу. Форд на мое счастье был достаточно старым и пуленепрошибаемым. Он все стерпел, пока я выруливал на шоссе и набирал скорость. А стрелки-то выстроились чуть ли не в шеренгу и устроили настоящую канонаду. Кстати, они мне все стекла разнесли, хорошо хоть Рита оплыла по сидению вниз.
Когда я увидел, что оторвался от этих басурманов, то окончательно сообразил: теперь жена моя – дура невменяемая и я не успокоюсь, пока не разорву Усманова как газету.
Голова жены болталась на сидении, Рита то и дело пыталась стравить харчи и несла околесицу, причем чувствовалось идейное влияние Чаки и его товарищей. Я еще раз оценил и сравнил лопотание грязнули Чака, сектанта Пеки, деловой бабенки Женевьев и ленивицы Риты. Тут меня окончательно сразило сходство. Похоже, я имею дело с ветвистой системой, цели и задачи которой вряд ли понимаю, хотя и ощущаю, что она использует меня для каких-то нужд.
Я подергал жену за уши.
– Где Хожа… да не вались ты мордой вниз, задница ты этакая… где господин Усманов?
– Хоха! Усманчик! У него сегодня выхлопной… ой, выходной денек… Ты простишь меня, муж?
– У тебя теперь много мужей, Рита. Даже есть муж в юбке – мисс Федорчук.
– Они все говорили о радости слияния, о потоке жизни…
– А ты все с радостью внимала, как на симфоническом концерте… Куда мог подеваться аспид Усманов?