Жоан не устоял перед соблазном поближе познакомиться с бытом этих нелюдей. И, навострив уши, он остановился на самом оживленном перекрестке. Как раз в это время некий господин в соломенной шляпе, надвинутой за неимением головы на пластинку, и в рубашке с отложным воротничком повстречался с приятелем, одетым точно таким же образом.
— Как поживаешь? Как дела?
— Спасибо, все в порядке. Ну, а ты?
— Великолепно. Прекрасная нынче погода, не правда ли?
— Чудесная. Отличный день!
— Боюсь, завтра будет дождь.
— Возможно… Но сегодня душновато. Жара нестерпимая.
И так далее и тому подобное. Обменявшись этими глубокомысленными замечаниями, друзья вежливо пожали друг другу руки и разошлись, вытирая с пластинок пыль и пот модными фланелевыми тряпочками.
Вслед на ними на площадь выбежала разряженная дама, с густо напудренной заводной ручкой. Она едва не столкнулась с подружкой, которая мчалась ей навстречу. Обе громко расхохотались, а затем принялись чесать свои языки–иголки.
— Привет, милочка! Я тебя сто лет не видала!
— Какое на тебе платьице, ну просто прелесть!
— Знаешь, сейчас опять входят в моду ручные нашивки на мембране.
— Ах, уж эти мне служанки! Управы на них нет, совсем обнаглели! Они меня с ума сведут.
— Не говори, дорогая! Беда с ними, и только!
И так далее и тому подобное. Завершив беседу на столь же интеллектуальные темы, они сняли иголки, закрыли крышки и расстались, посылая друг другу бесчисленные воздушные поцелуи.
За полчаса Жоан Смельчак по горло насытился разговорами о погоде, модах и служанках; слова неизменно были одни и те же, остроты одинаково избитые.
«Большинство людей уже разучилось думать, — размышлял юноша. — Только, говорят, заведут пружину, приладят на нужную бороздку иглу, пустят в ход пластинку… И так всегда, на один и тот же лад».
Но, не желая делать чересчур поспешные выводы, Жоан решил побродить по городу и проверить свои наблюдения.
Подожди, я скоро вернусь, — предупредил он своего проводника и отправился в путь. Однако везде, куда он совал свой нос, бормотали пластинки, одни только пластинки. С высоты трибун ораторы оглушали огромные толпы призывами
Душа Расы вечна! Наш народ — величайший в целом свете!
В университетских аудиториях профессора на своих кафедральных престолах торжественно заводили (в который раз!) одну и ту же пластинку, а студенты, чтобы не заснуть, ловили мух, у которых к лапкам были привязаны крохотные пластинки–жужжалки.
В книжных лавках литераторы обращались к продавцам:
— Покажите, пожалуйста, последние пластинки, присланные из Парижа.