Так оно и случилось. Едва только Жоан Смельчак шевельнул ногой, сапоги неудержимо понеслись вперед со скоростью света. И не успел он глазом моргнуть, как…
— Готово. Мы уже прибыли! —взвыл стражник, не чаявший сбросить с ног безжалостные тиски.
Жоан Смельчак молча (он еще не отдышался после этого пробега) осмотрел местность и убедился, что она очень похожа на тот уголок, где он впервые встретился с каменным часовым. Та же стена, вернее, тот же крутой и неприступный обрыв, вот только тихой речушки с чистой голубой водой на старом месте не было…
Пыхтя и отдуваясь, стражник сбросил сапоги: он не торопился и, видимо, не очень спешил раскрыть Жоану Смельчаку, каким образом высшие силы собираются проделать свой таинственный фокус, — ведь Жоан должен был «уезжая оставаться». Наконец стражник снизошел до делового разговора и обратился к Жоану.
— Так ты не считаешь это возможным? — спросил он.
— Разве только если меня разделят пополам… — сказал Жоан, сознавая, что это предложение неосуществимо.
— Вот именно. Если тебя разделят пополам, один Жоан останется по сю сторону, а другой окажется по ту сторону. Причем оба Жоана должны, конечно, быть одним Жоаном.
— Понятно. Стало быть, Я — Другой и Я — Я будем единым Я, — проговорил Жоан, которого забавляли эти метафизические рецепты стражника.
— Да, да; ты будешь и самим собой, и другим Жоаном. — И стражник без всякой иронии добавил: — Вижу, что тебе понятен наш язык, который объясняет решительно все на свете. Суть в том, что все намеренно усложняется для дальнейшего упрощения. И знаешь, — сказал он с обычной своей утробной улыбкой, — в дуэте Я — Я и Я — Он оба объекта слиты в силу внутреннего единства категорий света и тени. И таким образом, как я полагаю, Я— Он куда смелее и практичнее, чем Я— Я, который не столь благоразумен и серьезен. А ты поэтому не сможешь различить, какой из них кто.
— Что за чепуха, — воскликнул Жоан и схватился за голову, давая понять стражнику, что он недоволен этой запутанной тайной.
— Так, значит, ты согласен раздвоиться? — спросил стражник и, побуждая его принять поскорее решение, привел неоспоримый довод. — Впрочем, это единственный для тебя способ отсюда выйти.
— Серьезно?
— Я всегда говорю серьезно. Для того меня и изваяли из гранитной глыбы. Жоан Смельчак смирился перед неизбежным.
— Ладно… Что поделаешь, если нот другого способа! Но как же все–таки ты меня разделишь надвое, как?
— Это уж моя забота. Погоди немного. Сейчас увидишь.
И невозмутимый страж Волшебного Мира каменными шагами направился к реке. Он подошел к берегу, наклонился к воде и мановением руки извлек из речных вод зеркало. Магическое голубовато–стеклянножидкое зеркало. Он осторожно прислонил его к стене и патетически изрек: