Словно по сигналу, на улицу вывалились и остальные участники попойки. Изя трепетно прижимал к груди сочащийся жиром окорок, Олунду тащил на вытянутых руках тамтам, а Батонга – Вольдемара. Правда, почему-то удерживая того за горло. Тапер сучил ножками и верещал что-то о бутыли с пальмовым самогоном, припрятанной во дворе. Совместными усилиями, правда, с огромным трудом, собутыльникам удалось убедить Батонгу, что жизнь тапера представляет для всей компании интерес, ну хотя бы до той поры, пока самогон не будет найден. А оторванный рукав...потеря, конечно, великая, но вполне восполнимая и утром тетя Роза за смешные деньги (какой-то фунт, да и тот можно серебром) приведет пиджак в порядок. Пока приятели, словно пираты в поисках клада, переворачивали двор вверх дном в поисках заветной бутыли, Олунду ловко сграбастал удивленно пискнувшую Фею за шкирку и подбросил вверх. Взмыв к звёздам, та истошно взвыла, но уже восхищенно, и когда громадный кафр аккуратно подхватил её, кошка недовольно фыркнула, требуя продолжения феерического полета. Последующие два полета прошли как по маслу: кошка, выделывая в воздухе акробатические кульбиты, довольно вопила, Полина, прижав ладони к щекам, испуганно визжала, Олунду громогласно хохотал. Очередной раз мог закончиться плачевно, если бы не своевременное вмешательство Бирюша. Поскользнувшийся Олунду не сумел её подхватить, и пьяненькая от бжеи Фея неминуемо попала бы под ботинок отплясывающего нечто шаманское Каломи, если бы пес в последний момент не схватил несущегося к земле котенка за шкирку и не оттащил бурно брыкающийся комок взъерошенного меха в сторону.
Глядя на эту картину, Алексей мрачно усмехнулся, глотнул из горла мутной, обжигающей гортань жидкости и провалился во тьму.
Проснулся он почему-то на полу, когда солнце уже светило вовсю. Разваливший рядом Бирюш встретил его пробуждение радостным лаем, но затем, присмотревшись к хозяину, тяжело вздохнул и принялся вылизывать помятое после ночной попойки лицо траппера. Опираясь на верного друга, Пелевин с трудом поднялся с пола и, шаркая на каждом шагу, доплелся до рукомойника. Все мучения оказались напрасны. Воды в нём не было. Проклиная весь мир, всю водку мира, её изобретателей и самого себя Пелевин дотащился до таверны и еле слышно хрипя, попросил слугу принести пиво, потом пиво и еще раз пиво. Готтентот понятливо кивнул, сбегал на кухню и, о чем-то пошептавшись с тетей Розой, поставил на стол кувшин с водой. Алексей смерил негра уничижительным взглядом и жадно припал к сосуду. От живительной влаги он оторвался, только услышав бряцание чего-то тяжелого. Не отрываясь от кувшина, он скосил глаза и увидел, как тетя Роза с недовольным видом водрузила на стол сковороду с яичницей и высокий стакан, наполненный чем-то желтым со стойким запахом спиртного.