- Определенно, нужно что-то делать, – прошептал Всеслав вполголоса, по старой привычке разговаривать самому с собой. – Вопрос только – что? Ежли в голову лезет только откровенная бредятина вроде побега из замка Иф... Хотя, стоп! А почему бредятина? Стены у этого сарайчика не в пример тоньше замковых будут...
Движимый новой идеей, он подошел к противоположной входу стене и принялся усердно ковыряться в земле. Убив полчаса на бесплодную попытку наметить контур предполагаемого подкопа и не добившись ничего, хотя бы отдаленно напоминало приличный результат, он устало откинулся на охапку соломы. Сухой и жесткий вельд мало подходил для саперных работ без шанцевого инструмента. Нет, если бы он располагал киркой, мотыгой и парой суток времени, подкоп бы получился хоть куда. Вот только не то, что мотыги – перочинного ножа и столовой ложки в наличии не имелось.
Вновь заскрежетал несмазанный замок и дверь, надсадно скрипя ржавыми петлями, отворилась.
- Тут, значит, по приказанью их милости тебе обед принесли, – в тон замку и двери проскрипел часовой. – Да не абы какую жрачку, не пайку солдатскую, а с господской кухни! Даже вина прислали,.. – Фузилер явственно сглотнул слюну и завистливо вздохнув, брякнул на пол несколько судков. – Тока, звиняй, мистер, бутылка, тебе, как арестованному не положена. Я те вино в кружку перелил. А что не вошло, а с собой унесу, потому как бутылка весчь тебе не положенная. Она, ежли что, и оружьем послужить может...
Не обращая на часового внимания, Арсенин приоткрыл крышку одного из судков и растерянно уставился на еду. Под крышкой, в окружении золотистых ломиков жареного картофеля, ароматно парил хорошо прожаренный ростбиф .
- Похоже, все разведчики всех континентов мыслят одними категориями, – язвительно усмехнулся Арсенин. – Кочетков, когда меня вербовал, тоже помнится, ростбифом потчевал...- и, подивившись тому, что часовой, превентивно принял бутылку вина за оружие, но оставил при этом нож и вилку, капитан отрезал сочный кусок. Пережевывая мясо, он незаметно для себя погрузился в воспоминания о том злополучном декабрьском дне.
15 декабря 1899 года. Претория. Двор резиденции Президента Южно-Африканской республики.
- А все же, как их президент на обезьяну похож! – удивленно всплеснул руками Троцкий. – Я в книжке картинку видел, написано “орангутанг”, ну вылитый дядюшка Поль!
- А вы не считаете, Лев, – улыбнулся Арсенин, – что называть первое лицо хоть небольшого, но все же государства, дядюшкой чересчур либерально? Я не говорю уже о том, что навеличивание его обезьяной вообще ни в какие ворота не лезет...