- Не понял? – приоткрыл один глаз Пелевин.
- Моя бабушка курит трубку, – как само собой разумеющееся, пояснила Полина.
- Простите, мисс, – удивленно разинул рот Пелевин, приподнимаясь с земли. – Вот теперь совсем не понял...
- А чего тут непонятного? – в свою очередь удивилась девушка. – Я ведь нормальным английским языком говорю: моя бабушка курит трубку. Трубку курит бабушка моя! Ясно? У меня произношение плохое или вы уши давно не мыли? – Гречанка окинула Алексея оценивающим взглядом и весело фыркнула, – да и манера бриться у вас, мягко говоря, интересная...
- На себя посмотрите, – обижено буркнул Пелевин. – Вы от грязи настолько чёрная, что среди местных за свою сойдете. В яме-то не мылись, поди? Кстати! А в яму-то как попали и почему вас до сих пор никто не нашел? Или нашёл, но вытаскивать не решился? Знал бы я заранее, какое... чудо найду, сбежал бы подальше.
- Я не знаю, – вновь начала всхлипывать Полина. – Я всё ждала, что меня дядя Поль найдет, или Селим отыщет, а их все нет и нет... А может, они там раненые лежат и им помощь нужна?
- Ну, на их месте я бы вас искать тоже не шибко торопился, – язвительно ухмыльнулся Алексей. – А там, это где? И кто такой этот дядя Поль?
- Там, это там, – девушка неопределенно махнула рукой куда-то в сторону. – А дядя Поль это хозяин каравана, в котором я в Преторию ехала. Прошлой ночью на нас кто-то напал. Все ужасно шумели: кричали, из ружей палили... Ужас просто! Я испугалась и побежала. Только вот Фею с собой прихватила, и то, только потому что она у меня на груди спала... Когда убегала – свалилась в эту противную яму... ну а дальнейшее вы и так знаете.
Пелевин, припомнив ночную какофонию, прикинул в каком примерно направлении нужно двигаться, подхватил с земли рюкзак и винтовку.
- Ну, коль такое дело, то хватит уже прохлаждаться. Пошли, посмотрим, что там с дядей Полем приключилось...
Стоянку каравана, точнее то, что от неё осталось, они нашли только под вечер и то благодаря Бирюшу. Почуяв смрад паленого мяса и разлагающейся крови, Пелевин хотел было оставить девчонку в кустах поодаль, но та вцепилась рукав с такой силой, что оторвать её от себя не повредив одежду, не представлялось возможным.
Спустя полчаса после жуткой находки, она сидела чуть в стороне от обгорелого остова фургона и, провожая потухшим взглядом каждое движение лопаты, молча наблюдала за Алексеем, копавшим общую могилу. А Пелевин, насмотревшись, как та убивалась над телом Мерьеза, как тормошила Селима и беззвучно, глядя в небо сухими глазами выла над трупами товарищей, рыл и тихо радовался, что девчонка молчит. Как и многие сильные мужчины, Алексей с трудом переносил чувство собственного бессилия и потому вынести еще одну истерику Полины он вряд ли бы смог.