Аннексия, аннексия, аннексия! — отвечает противник, вот что он думает в глубине души, когда говорит о переменах.
Марти, нарушив тайну своей молчаливой борьбы, обличил алчную и захватническую империю, уже открытую и описанную его гениальным умом более века спустя после революционной декларации независимости тринадцати колоний».
Желающим «демократизировать» Кубу заокеанским доброхотам я бы посоветовал сначала обратить внимание на их лимитрофы — Украину, Грузию, Латвию, Эстонию, в которых утверждается неприкрытый этнофашизм с позорным делением по национальному и языковому признаку, вплоть до попыток стирания с лица земли неугодных народов системами залпового огня. Или, например, заняться печально «прославившейся» на весь мир тюрьмой Гуантанамо, заставляющей вспомнить о гестаповских застенках…
Нейтрализовав американскую агентуру и пресекая финансируемый США терроризм, руководство Кубы продемонстрировало свой высокий патриотизм, твердость и осознание ответственности перед народом. Подобного осознания не было у большей части постсоветской псевдоэлиты, легко сдававшей национальные интересы и не оказывавшей хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления срежиссированным извне путчам.
Таким же высочайшим чувством ответственности перед страной и ее будущим продиктовано и решение Фиделя Кастро уйти от власти, обеспечив при этом преемственность проводимого курса. После отказа от государственных постов команданте остался духовным лидером с непререкаемым авторитетом и продолжает начатую в далеком 1953 году борьбу за построение справедливого общества.
Освобождение от груза ежедневной государственной работы позволило ему сосредоточиться на философском анализе глобальных процессов и писать с той степенью предельной откровенности, которая не может быть априори доступна ни одному главе государства.
Представляемая книга во многом напоминает великий труд Марка Аврелия Антонина «Размышления». Как и в сочинении выдающегося римского правителя, поражает глубина мысли и охвата тем, видение мира во всех его проявлениях как единого целого, умение рассмотреть во фрагменте явления или в событии сокрытую сущность. При всей их острополитичности раздумья одного из величайших духовных авторитетов современности никак нельзя рассматривать в качестве публицистики. Публицистика быстропреходяща — через несколько месяцев она становится интересна сначала исключительно профессиональным политологам, а через несколько лет и одним историкам. Но, хотя написанное команданте исходит из конкретных событий, происходящих в мире, и проводит их детальный анализ, его труд имеет несомненную философскую ценность. Фидель Кастро нисколько не старается как-то выпятить философичность своих размышлений, но всё их содержание настолько проникнуто непреходящими мыслями, что это невозможно не заметить. Для меня очевидно, что и спустя столетия Фиделя Кастро будут читать с таким же интересом, как сейчас мы читаем Тита Ливия, Плиния Старшего или Публия Корнелия Тацита. Пусть описываемые блестящими древними историками и мыслителями подробности политики Римской империи нас и не особо волнуют, но мы находим в их трудах подлинную философию и бросающиеся в глаза параллели с днем сегодняшним.