От ужасающего зрелища раскинувшейся прямо над головой гигантской ловчей сети наемники сдавленно ругнулись и инстинктивно попятились еще дальше, не отрывая от нее испуганно расширенных глаз. Шли очень медленно, осторожно, бесшумно переставляя ноги и стараясь ничем не потревожить покой здешних хозяев. Та ли это зверюга, о которой предупреждали на заставе, или еще кто решил поселиться неподалеку от кабаньей тропы - теперь уже стало все равно. Ни у кого не возникло желания знакомиться с местными обитателями поближе. Помня о том, какие тут водятся кролики и волки, как-то не хотелось узнавать, какими вырастают пауки.
Неожиданно Лакр обо что-то запнулся, едва не потеряв правый сапог, но тут же выровнялся и с приглушенной руганью вернулся в строй. Вроде бы целый и невредимый, но у Стрегона в голове вдруг сиреной взвыло знаменитое эльфийское чутье. Он только мельком глянул себе под ноги и едва не взвыл, поняв, что ланниец, зачарованный зрелищем гигантской паутины, напрочь позабыл о предупреждении Белика и только что задел одну из десятков... если не сотен... нитей, которые предусмотрительный и очень необычный паук пустил ПО НИЗУ! Под слоем листьев! Старательно укутал ими землю, словно прозрачным покрывалом, и теперь только ждал, когда неразумная дичь сама потянет за веревочку, сообщая, что обед уже подан.
- Что за...?! - споткнулся следом за Лакром Терг.
- Мать твою! - выругался Ивер, обнаружив, что левое колено во что-то влипло.
- Стоять! - рыкнул Стрегон. - На месте стоять! Не двигаться!
Тирриниэль мелодично выматерился на певучем языке эльфов, но сделать ничего не успел: они почти достигли деревьев, возле которых нижний этаж паутины был особенно плотным. А на слабое колебание нитей этой хитроумной и поистине гигантской сети сверху уже надвигалась чья-то массивная тень.
Лакр с воплем отшатнулся, когда ему на голову свалилось что-то увесистое и мохнатое, крутанулся волчком, стряхивая крупного, размерами с упитанную кошку, паука. В тот же миг Стрегон полоснул по нему мечом, и поляну огласил пронзительный, отчаянно громкий визг, от которого у Братьев заложило уши. Но им внезапно стало не до того, чтобы морщиться, удивляться тому, что у пауков тоже, оказывается, есть голос, или выражать неудовольствие по этому поводу. Потому что с соседнего дерева неожиданно посыпался настоящий дождь из мохнатых тел. А следом за ними, вторя отчаянному воплю погибающего детеныша, откуда-то сверху раздался глухой утробный рык, при звуках которого у Стрегона что-то противно сжалось внутри.