Паучиха оказалась настолько большой, что с трудом помещалась на собственной паутине. Казалось, под ее чудовищным весом деревья вот-вот сломаются, а кажущаяся хрупкой кружевная сеть, протянутая над поляной, прогнется до самой земли. Однако нет - ветки все-таки выдержали. С трудом, но справились с непосильной задачей. Да и самка, как оказалось, не зря выбрала именно это место для кладки: у местных палисандров и громадных сосен запас прочности оказался таким, что даже это испытание они сумели выдержать с честью.
Наемники внутренне содрогнулись при виде мощного бочкообразного тела, восьми многосуставчатых, широко расставленных лап, с помощью которых паучиха легко скользила по паутине; покрытой естественным панцирем груди, на которой неподвижно сидела уродливая голова. По достоинству оценили поразительную подвижность, с которой передвигалась эта огромная тварь. А потом с каким-то странным равнодушием подумали о том, что ее будет трудно завалить простым оружием.
Впрочем, может, до этого дело могло и не дойти, потому что в этот же самый момент молодые пауки вдруг с такой прытью начали падать им на головы, будто с появлением матери всерьез заопасались остаться без обеда. Причем, их было так много, что это просто не укладывалось в голове. Хотя если учесть, что даже обычная паучиха способна отложить до пяти сотен яиц в одной кладке, то эта...
От последней мысли Лакру стало нехорошо.
При виде новой напасти Перворожденные молниеносно выхватили свои клинки, властно оттеснив смертных в сторонку и создав между собой и тварями настоящую стальную стену, через которую, как ни старались, не смогла пробиться ни одна из них. Воздух мгновенно наполнился свистом, хрустом разрубаемых тел и неприятным скрежетом, с которым прочные хитиновые пластины неохотно поддавались эльфийской стали. Разрубленные и сброшенные наземь пауки пронзительно визжали, захлебываясь слизью и странного вида кровью, безуспешно пытались подняться, а затем с остервенением лезли обратно, стремясь любой ценой добраться до сопротивляющейся добычи. Они ползли, волоча за собой вывалившиеся внутренности, упорно пытались дотянуться хотя бы до забрызганных кровью сапог... погибали, естественно, потому что эльфы никому не давали второго шанса. Но сверху постоянно напирали все новые и новые твари. Причем, так настойчиво, как будто их подгоняло нечто гораздо большее, чем обычный голод.