— Уймись, — сказал он, — не наезжай, он написал отличную музыку.
— Видал, — подмигнул ему Джимми, — теперь меня есть кому защитить.
Было три часа дня, но они все еще лежали в постели. Одеяло валялось на полу. Рядом стояла недопитая бутылка с вином и тарелка с одиноким персиком и парой рельефных косточек цвета рыжей глины.
Крис лежал на животе и курил, пристально прищурившись на огонек сигареты, давая через раз затянуться Стэну, который лежал рядом на боку, положив ему руку на спину. В шикарной стереосистеме с колонками в пол человеческого роста играли «U-2». Боно пел о любви.
— Тебе не надоело? — кивнул Крис головой в ту сторону, с которой раздавалась музыка.
Стэн молча помотал головой.
— Знаешь, я когда тебя увидел, я думал, что ты только Моцарта какого-нибудь слушаешь.
Стэн неслышно рассмеялся.
— Правда, правда, я знаешь, хотел тебе свой диск прислать, но думал, что и слушать не станешь, скажешь, что это просто шум.
— Ну нет. Я твой диск сам достал. И мне он очень понравился.
— Здорово, а я боялся.
— Да, но Моцарта я и вправду слушал.
— Понятно, — Крис вздохнул, повернулся на спину и зажег новую сигарету. — А я совсем не могу слушать классику.
— Скучно? — осведомился Стэн.
— Нет. Тяжело. Меня, знаешь, Джимми все таскал на концерты, когда мы только встретились. Он мне все говорил, что я должен это слышать, иначе у нас ничего не выйдет. Он меня как-то притащил в Консерваторию, Баха слушать, он мне даже свой костюм одолжил.
Стэн безудержно расхохотался, представив себе Криса в костюме.
— Ну ты чего, я вполне прилично выглядел. — обиделся Крис, — И трезвый бы, как стекло. Я тогда редко был трезвый. Ну вот, ты слушаешь? Пришли мы, все хорошо, сели, слушаем. Вообще, этот Бах бы еще тот тип. У меня было такое ощущение, ну как будто, это Бог с ним разговаривает, понимаешь?
Стэн пристально посмотрел на своего друга, он был уверен, что Крис в своей жизни ни разу не прочитал ничего о Бахе и даже вряд ли знал, когда композитор жил, но он с удивительной точностью повторил слова сказанные о нем одним поэтом, о разговоре Баха с Богом.
— Ну, так вот, — продолжал, глядя в потолок, Крис, — я сидел, сидел, потом чувствую, не могу, как будто у меня этот Бах вместе со своим Богом на голове стоит, вышел, пошел в сортир и, представляешь себе, я блевал так, как будто напился в нуль. Больше я в Консерваторию не хожу.
— Ясно. Эзотерики бы сказали, что у тебя чрезмерная чувствительность к энергетике Плутона.
— Блин, да говори ты по-человечески, я ни хрена не понимаю!
Стэн терпеливо объяснил про эзотериков, энергетику и Плутон. Крис выслушал с интересом. Он недавно, собрав волю в кулак, по настоянию Стэна прочитал «Ангела Западного Окна» и очень этим похвалялся. Сейчас он, когда было время, читал «Записки у изголовья», которые нравились ему чрезвычайно. Стэн хохотал до упаду, когда Крис, покачивая головой, говорил задумчиво «Ну тетка, ну дает, классная тетка, вот бы с ней познакомиться».