— Вы не сделаете для меня исключения? — спросил я со всей допустимой в таком вопросе наглостью.
— Я был бы счастлив поступить таким образом, но я обязался под присягой блюсти устав.
Я молча сидел на кресле в оцепенении, не имея возможности принять решение, что делать дальше. Его отказ не был для меня неожиданностью, неожиданностью был тон, которым он со мной разговаривал.
— Я прошу прощения, — я встал и посмотрел на него в упор, — я не могу больше злоупотреблять вашей добротой.
— Ну что вы говорите, — возразил он с улыбкой сдержанной и холодной, — кстати, как вы нашли мой телефон?
— По справочнику, — автоматически солгал я.
— Ах, да, наверное, очень старому, ведь эту информацию изъяли из всех изданий после 1983-го года.
— До свидания, господин Торн.
— Подождите, я позвоню, вас проводят, я боюсь, вы не найдете дорогу самостоятельно.
— Не беспокойтесь, я найду.
И не дожидаясь провожатого я выскользнул за дверь и стремительно понесся по темному коридору, мне хотелось покинуть это место как можно скорее, но коридор, бесконечный, как виртуальные коридоры компьютерных миров не кончался, он становился все длинее и темнее, вдали его я видел свет, но, казалось, с каждым шагом он становился все дальше, я бежал, потому что идти было уже невыносимо, я бежал, не слыша звука своих шагов, хотя я отчетливо представлял себе, какого рода акустика должна быть в этих помещениях. Еще секунд тридцать, и передо мной возникла фигура охранника, я не мог разглядеть его лица под козырьком фуражки, он схватил меня за плечо и сказал мне, указывая вперед, туда, где был виден просвет:
— Там Chambre Ardente
Меня бросило в жар, затем в холод я двинулся вперед и вдруг почувствовал, что свет стремительно приближается ко мне, так же как в фильмах о глобальных катастрофах неумолимо приближается столб пламени.
— Это не подлежит сомнению, — услышал я напоследок чей-то голос совсем рядом, и свет ударил мне в глаза, — он не может умереть сейчас.
— Да, но все, что он делает, вредит нам или же оказывается совершенно бесполезным, — мне, казалось, что в темноте, поглотившей мою способность видеть, обступившей меня со всех сторон, я ясно различаю голос Торна.
— Он приводит сюда тех, кого здесь не ждут, — снова произнес голос, и мне показалось, что я узнаю его.
— Боюсь, что их приводит кто-то другой.
Я открыл глаза и тут же понял, что лежу на кровати в больничной палате. На меня смотрели с глубочайшим сочувствием молодая женщина и господин Торн.
— Что произошло, — почти шепотом произнес я, мои губы пересохли и, разомкнув их, я почувствовал ужасную боль.