— Эй, ЧМО, не разгуливай обкуренный — нарвешься на неприятности!
Теперь они все кричали наперебой, хохотали и свистели.
Он помнил, как кусал губы, сдерживая боль и наворачивавшиеся на глаза слезы, как шел по обсаженной деревьями аллее, и теплая кровь стекала по шее. Школа с ее классами и игровыми площадками осталась позади. По обе стороны улицы стояли безобразные пансионаты, вмещавшие от шестидесяти до девяноста учеников; некоторые жили в общих комнатах, некоторые — в отдельных. Его пансионат назывался Хартуэллиан.
Он помнил, как повернул к нему, как прошел мимо величественного главного входа, как шмыгнул за угол, к боковой двери. К счастью, мальчишек здесь не было и никто не видел его слез. Впрочем, ему было все равно. Он знал, что ни на что не годен, что от него нет никакого толку, что никому не нравится.
ЧМО.
Чудило. Мудило. Образина.
Всю прошлую четверть — его первую четверть в школе — мальчишки говорили ему это. Джон Монро, сидевший за ним на уроках географии, постоянно тыкал его линейкой.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Уитли? — спрашивал он, тыча линейкой после каждого слова.
Он поворачивался, и каждый раз получал один и тот же ответ:
— Ты такой урод. Ты — никто. На тебя ни одна девчонка не посмотрит. Ни одна, понимаешь?
Он помнил, как расплывалась в гнусной ухмылке лошадиная физиономия Монро.
По прошествии какого-то времени Уитли перестал оборачиваться. Но Монро продолжал свое, пока учитель, мистер Лиск, не сделал ему замечание. Минут через пять мистер Лиск отвернулся к доске, чтобы начертить диаграмму составных элементов почвы, и Монро взялся за старое.
Детектив-сержант Гленн Брэнсон отчаянно пытался втиснуть в белый бумажный комбинезон свое тридцатитрехлетнее тело, которое, при росте шесть футов и два дюйма, больше подошло бы вышибале какого-нибудь ночного клуба.
— Что у тебя такое с уик-эндами, босс? Как это тебе удается постоянно с ними обламываться?
Рядом с ним, у задней дверцы серебристого «форда-фокуса», Рой Грейс с равным успехом старался натянуть защитный балахон поверх повседневного костюма. Повернувшись к своему протеже, одетому в блестящую коричневую куртку, ослепительно-белую рубашку, броский галстук и коричневые мокасины с кисточками, он сказал:
— Тебе повезло, что не подался в фермеры. Не твой стиль.
— Ну, мои предки собирали хлопок на плантациях, — парировал, широко улыбаясь, Брэнсон.
А вот насчет выходных Гленн прав, с грустью подумал Рой. Все убийства, расследовать которые ему приходилось, как будто нарочно случались именно тогда, когда он уже расписал по пунктам очередной уик-энд.