— Почерк твой.
Смолбоун покачал головой:
— Думай как хочешь, Грейс, но, зная твою репутацию в городе, могу предположить, что я не единственный, кто не принадлежит к клубу твоих поклонников.
Грейс подался вперед и наклонился, так что их разделяли считаные дюймы.
— Двенадцать лет назад, после того как ты загремел в тюрьму, кто-то выжег у меня на лужайке почти те же самые слова. Так что даже не пытайся запираться, а то я рассержусь еще сильнее. Ладно?
Он отстранился. Смолбоун промолчал. Потом Грейс снова наклонился, так что носы их едва не касались.
— Тебя отпустили по особому разрешению. Ты свободный человек, Смолбоун, и можешь делать все, что хочешь. Но предупреждаю и повторять не стану. Если с моей хозяйкой или с ребенком, которого она носит, что-то случится — все равно что, — в тюрьму я тебя отправлять не стану, понял? Не стану потому, что разберусь с тобой сам, а когда закончу, все, что от тебя останется, поместится в спичечный коробок. Ты меня понял?
Не дожидаясь ответа, Грейс выбрался из машины, обошел ее сзади и с такой силой рванул дверцу, что пристегнутый к ней Смолбоун вылетел из салона и, болезненно хрюкнув, грохнулся спиной на землю.
— Ох, извини. Забыл, что ты держишься за дверцу. — Грейс наклонился и обшарил Смолбоуна еще раз. Убедившись в отсутствии второго телефона, он расстегнул наручники и рывком поднял недоростка. — Итак, мы друг друга поняли?
Смолбоун огляделся, всматриваясь в уже почти непроглядную тьму. Волосы у него намокли и спутались.
— Говорю же, это не я. Не трогал ее машину. И ничего об этом не знаю.
— Ну, если так, — с улыбкой сказал Грейс, — то тогда тебе и беспокоиться не о чем. Желаю приятной прогулки. Пока дойдешь, протрезвеешь.
— Эй, ты про что говоришь?
Грейс подошел к дверце с правой стороны, открыл и сел за руль.
— Ты же не оставишь меня здесь?
— Вообще-то да, оставлю.
Смолбоун похлопал себя по карманам.
— И телефон мой забрал!
— Не волнуйся, не пропадет. — Грейс захлопнул дверцу, заблокировал и повернул ключ зажигания.
Смолбоун ударил кулаком по крыше.
— Эй! — Он попытался было открыть левую переднюю дверцу.
Грейс немного опустил стекло.
— Заберешь телефон в полицейском участке… и зонтик тоже!
— Не оставляй меня здесь… пожалуйста. — Впервые за всю жизнь Смолбоун попытался говорить вежливо. — Хотя бы до города подбрось.
— Извини. Страховка не позволяет. Пассажиров возить запрещено, автомобиль может использоваться только в служебных целях. Такие уж законы. Облом.
Отъехав, он на секунду сбросил газ, посмотрел в зеркало заднего вида и получил удовольствие, увидев ковыляющего по траве человечка — одинокого и растерянного.