А потом замерла, ступив одной ногой на первую ступеньку. И оглянулась:
— Я могу воспользоваться своей спальней?
— Не получится. — Он шагнул через порог. Дверь со стуком закрылась. — Там спят девочки. А Бубба — в спальне для гостей.
— А спальня внизу?
Броди покачал головой, с трудом подавив плотоядную ухмылку, совсем как у койота, слопавшего призовую наседку.
— Там устроился Хрустик. Полагаю, ты вряд ли захочешь разделить с ним комнату. Следовательно, остается лишь одно возможное соседство…
Он вскинул брови, ожидая, пока она поймет намек.
Ему не пришлось долго ждать. Миранда поняла его с лету, что и доказала, скорчив кислую физиономию.
— Скорее я выберу в соседи Хрустика… — выпалила она, — или детей… или бродячего пса… или…
— Достаточно. Картина ясна. — Броди нахмурился. Он и не ждал, что ее прельстят его сексуальные намеки, но не сделать хотя бы попытки не мог. — Можешь занять мою комнату. А я буду спать внизу на кушетке.
— Извини, что приходится выставлять тебя, Броди, но, согласись, ты сам виноват. Это ведь ты пообещал миссис Битл, что я буду неотлучно находиться при детях, — отозвалась она с приторной искренностью. И с плутовской ухмылкой зашагала по лестнице. — Прямо как в поговорке, точно?
— Какой еще поговорке? — буркнул он, следуя за ней с чемоданами.
— Что посеешь… — поддразнила она. — Придется тебе теперь пожинать плоды своего вранья и спать на кушетке.
— Один — ноль. — Он вздохнул: сегодня он не разделит со своей женой кровать.
— Пора спать, дорогая. Ты готова?
Миранда стиснула зубы, услышав тихое царапанье в дверь, хотя от хриплого шепота Броди ее снова захлестнула волна желания.
— Броди, мне казалось, что мы данный вопрос уже обсудили. — Она поднялась из-за трюмо, принадлежавшего когда-то ее матери, и, бесшумно ступая босыми ногами в пушистых розовых шлепанцах, пересекла потертый ковер. Потом взялась за холодную ручку двери и с силой прикусила губу, словно эта боль могла укрепить ее решимость противостоять волнующей близости Броди.
Порыв сквозняка откинул темные пряди волос с ее лица, когда она дернула на себя дверь и выпалила:
— Я уже сказала, что буду спать одна, и мне ни капельки не смешно, что ты крутишься тут и пускаешь в ход свои ухищрения.
— Ухищрения? — круто изогнул он бровь. — Пускаю в ход ухищрения?
— Ты меня прекрасно понял. — Миранда скрестила руки на груди, вцепившись в тонкую ткань бело-розового полосатого халатика.
Броди, подперев плечом дверной проем, обвел ее всю вызывающе долгим взглядом.
— Дорогая, я понятия не имею, что это за ухищрения такие, а даже если бы и имел, то уж точно не знал бы, как пустить их в ход.