Но она не подняла на него руку. Не подняла на него даже глаза. Просто стояла рядом, опустив голову и прижав ладонь к сердцу.
Броди бы так и не узнал, что заставил ее плакать, если бы вдруг не увидел, как одна слезинка упала на кончик пальца и скатилась к запястью. Он чувствовал себя ужасно. Ему было так плохо. Оттого, что он ранил ее; оттого, что она ранила его.
Если бы только он смог найти слова, чтобы выразить это; если бы только знал, как описать ей ту боль, что преследовала его всю жизнь. Как он мечтал, чтобы Господь наделил его властью всегда жить рядом с любимыми людьми и сохранить его семью. В детстве он был лишен всего этого. Он пытался заставить себя произнести те слова, которые ей было так нужно услышать, которые бы не позволили ей выйти из двери его дома и пойти своей дорогой. И вдруг понял, что никакие его слова не совершат чуда. Если Миранда любит его, она останется.
— Ну же, Миранда, пойдем, ты хотела проводить меня до машины, — напомнил Конрад.
Кивнув, она пошла вслед за адвокатом, все еще не поднимая головы. Но у двери расправила плечи, решительно откинула волосы. Интересно, гадал, глядя на нее, Броди — наверное, точно так же она поступила и в прошлый раз? Уронила безмолвную слезу, а потом, вскинув подбородок, ушла, не оглядываясь.
Этот горький образ отравлял его мысли, даже когда он, вернувшись на кухню, сделал вид, что в его владениях все спокойно — лучше не бывает.
— Юноша отправился искать девушку и нашел ее на другом берегу Ручья…
Взгляды всех присутствующих оторвались от Буббы, который, вне всяких сомнений, пересказывал легендарную историю Ручья Поцелуев, и выжидающе обратились на Броди.
— Мм… там один адвокат приехал к Рэнди, поговорить о… мм… о землях ее родителей. — Довольно неуклюжая ложь, и все это прекрасно поняли.
И тем не менее приняли эту ложь с понимающим бормотанием и кивками.
Броди провел пальцами по волосам, потом уронил руки на бедра и побарабанил по джинсам.
— Могу я предложить вам кофе, миссис Битл?
— Нет, дорогой мой, мне в самом деле пора. — Она поднялась из-за круглого кухонного столика.
— Подождите. — Броди выбросил вперед руку, чтобы остановить ее, а потом в душе обругал себя последними словами за этот жест. — Я хотел сказать… разве вы не можете дослушать историю Буббы?
— Думаю, я… — Она снова опустилась на стул.
Закончил Бубба историю или нет, Броди так и не узнал. До него доносились голоса — очень далекие, тихие голоса и смех. Но он словно потерял способность думать, до тех пор пока Миранда не переступила порог кухни, с натренированной улыбкой королевы на губах.