— Брак — это деликатная вещь, Бриз. Мак пока не готов со всем этим расстаться.
— Может быть, он никогда и не расстанется.
— А как много это для тебя значит?
Она напряглась:
— Только не считай меня шлюхой. Я не изображаю из себя девственницу, как Сюзанна Уиттейкер (если ей это нравится — пусть), но если я и принимала нескольких мужчин, то не зараз, а с приличными интервалами между ними и достаточным временем для обдумывания своих решений.
— Я говорю о будущем. Ты настолько любишь Мака, чтобы остаться с ним после того, как он разведется, чтобы думать о замужестве? О совместных детях? И о том, чтобы состариться в объятиях друг друга? — Джеб помолчал. — Мы говорим об этом, а не о Сюзанне, которая тебя совсем не касается.
— Если, как ты говоришь, она беременна от кого-то другого, то и тебя тоже не касается.
— Это верно, — согласился Джеб, отведя взгляд. Несмотря на расстояние, которое их разделяло, несмотря на ребенка, которого она носила, он чувствовал себя к Сюзанне ближе, чем раньше. И это его смущало.
Бриз потянула на себя отвязавшуюся от одеяла нитку.
— Я знаю, что ты одобряешь меня с Маком не больше, чем я одобряю тебя с этой Уиттейкер.
— С этим все кончено, — сказал он.
— Тогда почему ты участвуешь в открытии приюта?
— Ты знаешь почему. — Джеб много лет прожил с ощущением, что сестра его предала, и возможно, это смягчило боль утраты. Ему до сих пор трудно даже выговорить ее имя. — Из-за… Клэри.
Она посмотрела на него:
— Скажи это Сюзанне. Если хочешь, скажи это своему отражению в зеркале, ковбой. Но только не мне.
— Ладно. — Он повернулся на бок, спиной к Бриз. — Теперь, когда мы согласились с тем фактом, что ты не одобряешь мою жизнь, а я не одобряю твою, может, ты пойдешь и закажешь нам завтрак, а я пока полчаса посплю?
— Ненавижу, когда ты меня вот так отсылаешь.
Джеб уже хотел было сказать: «Я люблю, когда женщина знает свое место», — но по голосу Бриз вдруг понял, что она против ожидания не бросит в него щеткой для волос, а начнет плакать. А Бриз плакала нечасто. Он повернулся на спину и увидел, что ее ресницы подрагивают.
— Мейнард!
— Можно, я к тебе лягу?
Все еще испытывая неопределенность в отношении Сюзанны, Джеб весь напрягся.
— Это плохая идея, — пробормотал он.
— Всего на несколько минут!
Она редко его о чем-то умоляла, и это тронуло сердце Джеба. Со вздохом он отвернул угол одеяла.
— На твой собственный страх и риск, — сказал он и положил ее голову к себе на плечо. Бриз придвинулась к нему.
— Если поцелуешь, будет совсем неплохо. — Это еще хуже. — Его сердце стучало так громко, что заглушало музыку Ибаньеса.