— Если написать еще одну букву, — сказал он, — получается ДжЕБ.
Бриз считала, что Клэри написала это после выстрела, как раз перед смертью.
— Откуда ты знаешь? — сказал Джеб. — Ты с ней ни разу не встречалась.
— Зато я знаю тебя, а с твоих слов знаю и ее.
Он крепче прижал ее к себе:
— Господи, что еще произойдет?
— Что бы ни произошло, мы сумеем использовать это в своих интересах.
Он тихо засмеялся:
— Мейнард, я должен сказать тебе… Я сейчас не в настроении петь дифирамбы, но я восхищаюсь твоим поведением, тем, что ты не сломалась после того, как Мак выбросил тебя на свалку, как старые носки.
— Именно так он и поступил. — Когда об этом говорил Джеб, все выглядело не так трагично.
— Если мне правильно рассказали, это был удар ниже пояса.
Она потерлась щекой о его голую грудь:
— Мак дождался, когда я вернусь домой, обошел со мной разгромленный дом, а затем взорвал свою бомбу. «Я нужен Пегги, — сказал он. — Я нужен ей и мальчикам». Он никогда не собирался от нее уходить, — пожаловалась Бриз.
— А ты действительно хотела, чтобы он ушел?
— Может быть, и нет. — Она повернула голову и поцеловала его грудь. — Может быть, я всегда хотела того, кто сейчас находится здесь.
Запустив руки в ее распущенные волосы, Джеб отстранил ее голову от себя:
— Бриз…
Его рот был все еще раскрыт, когда она накрыла его своими губами. Джеб целовался лучше всех, с кем приходилось встречаться Бриз, но на этот раз поцелуй кончился, едва начавшись.
— Ты делаешь большую ошибку, Мейнард.
— Джеб…
— Поверь мне.
Смутившись, она выпустила его из своих объятий.
— Это все Сюзанна Уиттейкер, да? — дрожащим голосом спросила Бриз.
— Черт возьми — нет!
— Ты думаешь, я не вижу, в каком состоянии ты возвращаешься после встреч с этой женщиной? У тебя сердце прыгает. — Она выдавила из себя улыбку. — Спроси меня, и я скажу тебе, что это верный признак любви.
— Я тебя не спрашивал.
— Я пойду спать, — прошептала она.
— Вернись! Я с тобой еще не закончил.
Подчинившись, Бриз вернулась в его объятия, но по-прежнему не смотрела ему в глаза.
— У нас с тобой было кое-что хорошее, — тихим и нежным голосом сказал Джеб. — Оно и осталось, хотя превратилось в нечто другое. Я не хочу это терять. Бриз. Если мы остаток ночи прокувыркаемся на софе и на полу, то утром будем ненавидеть сами себя, а может быть, немного ненавидеть и друг друга. Во всяком случае, независимо от того, что я чувствую к Сюзанне Уиттейкер, я буду себя презирать.
— Ты забудешь о Нью-Йорке и об унижении, которое испытал в полиции. Я забуду о том, как нэшвиллские копы вломились в мой дом и рылись в ящиках с бельем. — Она откинула голову назад и слабо улыбнулась. — А еще я забуду Мака Нортона.