— Потому что она никогда не поворачивалась к вам плохой стороной. Клэри была эгоистичной девочкой и еще более эгоистичной женщиной. Я подозреваю, что она не хотела, чтобы вы с Джебом когда-либо встречались. — Он взял Сюзанну за руку. — Клэри умела восстанавливать людей друг против друга. Своего отца против Джеба. Свою маму против своего папы. Вашего отца против моего внука. И вас…
— Она, наверное, чувствовала, что мы с Джебом понравимся друг другу.
— Возможно, она чувствовала, что он вас полюбит. — Не опуская глаз, Джон Юстас почувствовал, как Сюзанна гладит его руку. — Наверное, она знала, что Джеб будет любить вас сильнее, чем любил ее или кого бы то ни было другого.
— Даже Рэйчел?
— Эту девушку он тоже любил, но еще юношеской любовью. Когда он увидел, что она умерла, — старый доктор посмотрел ей в глаза, — от ужасной вещи, которая называется «плацента превиа» (это когда плацента раньше времени выходит, вызывая сильное кровотечение, которое буквально топит ребенка в крови), в нем что-то застыло… до тех пор пока он не встретил вас.
— Так вот почему он так боится за меня и за этого ребенка. — Сюзанну передернуло. — О Джон Юстас! Должно быть, Клэри чувствовала, что я тоже его полюблю.
— Я думаю, что вы можете на это спорить.
— И как же она могла так лишать его счастья?
Это был нелепый вопрос. У Джона Юстаса ныло бедро, ныло сердце. Он сделал все, что мог, и теперь весь остаток жизни будет жить, зная об этом.
— Джеб никогда не понимал моей неприязни к Клэри, так же как я не мог понять его привязанности к ней. Разве что она до самого конца не показывала ему своей подлинной натуры. После того как он застал Клэри с шерифом, я увидел по его глазам, как он переживает ее предательство. Я думаю, именно это больше всего потрясло Джеба. Солгав, Клэри обрекла его на избиение. И вскоре именно это, вероятно, толкнуло его к Рэйчел — его первой любви.
— Спасибо за то, что все мне рассказали, — прошептала Сюзанна.
Посмотрев в сторону, она увидела, что к ним уверенной походкой направляется Джеб, впервые за весь вечер оказавшийся один.
В своем преклонном возрасте Джон Юстас знал, что гордость за другого человека и радость за него могут вызывать слезы на глазах. Он ближе наклонился к Сюзанне:
— Я чувствую зависть. Пожалуй, мне лучше уйти и поискать другую бутылку апельсинового сока, пока кто-нибудь не подмешал в него водку.
— Джон Юстас!
С трудом поднявшись на ноги, он посмотрел ей в глаза:
— Да, детка.
— Я горжусь тем, что вошла в вашу семью.
Эти слова пронзили его, словно скальпель.
— Надеюсь, что так будет всегда, мисс Сюзанна. — Когда к ним подошел Джеб, старик добавил: — Вы только позаботьтесь о моем любимом внуке… и о первом правнуке.