Решимость Джеба куда-то испарилась. Судя по пепельно-бледному цвету лица Гейджа, по его печальным глазам, он не походил на виновного. Он был похож на убитого горем человека, который изо всех сил старается не показать своих чувств, но ничего не получается. Как и у Джеба.
— Это и не буквы моего имени, — сказал Джеб и разжал кулаки. — Что-то я здесь упустил, с этими буквами. Но я нутром чую, что разгадка здесь. Клэри все записывала в свой дневник. — Он посмотрел на Шеридана. — Все. В день своей смерти она оставила на автоответчике сообщение Сюзанне, моей жене. Сюзанна — она дочь Дрейка Уиттейкера — считает, что Клэри это сделала перед встречей с кем-то, кто, как она боялась, может ей навредить. — Джеб нахмурился. — С кем-то знакомым.
— Я бы сказал, хорошо знакомым. — Взгляд Шеридана стал задумчивым. — Как правило, убивают именно хорошие знакомые.
Джеб повторил буквы вслух — так, как их интерпретировал: «Дж».
— Джордж? Джеральд? — Шеридан немного подумал. — А как насчет Джеффри[19]? Как это пишется по-английски? В том кругу, где Клэри вращалась после замужества, полно всяких модных имен.
— Не знаю, — со вздохом сказал Джеб. — Как тебе известно, на момент смерти Клэри мы были с ней в неважных отношениях. В никаких. Я совсем не знаю, кто были ее друзья и кто враги.
— А как насчет твоей жены? — осторожно спросил Шеридан, как бы боясь, что это предложение вновь выведет Джеба из себя. — Они с Клэри должны знать одних и тех же людей.
Джеб посмотрел на человека, которого большую часть жизни ненавидел. Как и Сюзанна, Джеб стал жертвой рассказов Клэри, и теперь было трудно отделить ложь от правды. Тем не менее он должен был признать, что Ричард Шеридан рассуждает как опытный юрист. Он знает, как вести расследование от начала до конца.
— Я поговорю с Сюзанной, — сказал Джеб. Шеридан провел пальцем по рукоятке пистолета.
— За это время я составлю список тех, кто живет здесь. Бог его знает, может быть, кто-то завидовал богатству Клэри, тому, что она сбежала с холмов? — (Джеб об этом тоже думал.) — Или кому-то давно что-то не нравилось в ней. Просто не нравилась, и все. Это, — пришел к выводу Ричард Гейдж Шеридан, — кто-то из Эльвиры.
Джеб выжал акселератор до предела, сделал последний поворот и покатил по дорожке, ведущей к дому Джона Юстаса. Остановив машину всего в нескольких сантиметрах от бампера милого сердцу старика синего «бьюика», он взбежал на крыльцо. Господи, он надеялся, что Шеридан ошибается, он молился, чтобы это было так. Но с каждой милей в нем нарастал страх.
Сначала Джеб решил, что, хотя машина стоит на дорожке, в доме никого нет. Дедушка и Сюзанна могли пойти погулять — перед сном По-По любил прогуляться, особенно если день «не складывался». Но, шагнув из гостиной в кабинет Джона Юстаса, который никогда не запирался — По-По не отделял свою личную жизнь от профессиональной, — Джеб обнаружил там Сюзанну и своего дедушку.