Поставив кочергу на место, Джеб повернулся, подошел к проигрывателю и поставил новый компакт-диск. Когда Джордж Стрейт запел «Амарильо утром», Джеб пригасил огни и посмотрел на Сюзанну тем взглядом, от которого его поклонницы начинали визжать и срывать с себя нижнее белье. Они могут заняться тем, что у них неплохо получается. Все остальное подождет до утра.
— Иди сюда, — сказал он.
Она коротко взглянула на него, затем поставила свою кружку с горячим шоколадом, встала и подошла к Джебу. По задумчивому лицу Сюзанны было видно, что у нее тоже есть сомнения.
— Это может войти в привычку.
— Конечно, может.
— Если я позволю, — сказала Сюзанна и поцеловала его.
Джеб понимал, что заниматься любовью безопаснее, нежели разговаривать об их прошлом и взглядах на жизнь, вспоминать о Клэри. Но если это так, то он с самого начала допустил ошибку.
Когда наступило ослепительно голубое воскресное утро, Сюзанна все еще лежала в объятиях Джеба на ковре возле остывающего очага, сонная и полностью удовлетворенная. Джеб погладил ее по спине, и Сюзанна закрыла глаза от удовольствия. Вчерашняя перемена в его настроении не могла ее удивить. Она должна была показаться ему эгоистичной. И против этого трудно возразить. Всю жизнь Сюзанна заботилась только о себе и склонялась к мысли, что и все остальные делают то же самое.
После той ошибки с бездомной женщиной — Господи Боже, она ведь не на много лет старше самой Сюзанны, просто жизнь ее так побила и лишила надежды — ей следует выбирать более безопасные темы. По крайней мере, насколько это возможно.
— Коуди, — сказала Сюзанна, — откуда у тебя такое имя? — Она подвинулась, чтобы видеть выражение его лица. — Это сценический псевдоним? Джеб Стюарт Коуди — это ведь ненастоящее имя?
— И да, и нет, — улыбнулся Джеб.
Сюзанна приподнялась на локте, но он вновь уложил ее возле себя.
— Моя мама проявляла интерес к семейным преданиям. В ее роду этих историй было полно. Говорят, что один из ее предков — не знаю точно, сколько там должно быть «пра-пра», — во время войны между штатами служил в кавалерии под началом самого генерала Дж. Ю. Б. Стюарта, в чем я, правда, не уверен. Мама очень любила об этом рассказывать.
— Видимо, как и ты.
— Тем не менее, она дала мне имя, прежде чем — как мама всегда говорила — мой дедушка По-По, перерезал пуповину.
— И какое же имя?
Его акцент стал сильнее, и у Сюзанны появилось твердое убеждение, что ее разыгрывают.
— Джон Юстас Борегард…
— Ты шутишь! Джон еще куда ни шло, хотя это тебе и не идет, но второе имя? А Борегард?
— Джеб — это Дж. Ю.