Она невольно засмеялась, представив себе парадоксальность ситуации: немецкий лейтенант лежит и читает на гауптвахте запрещенного Ремарка. «На Западном фронте без перемен». А лучше «Три товарища» – очень душевное чтиво, хоть и грустно все заканчивается. Самый же большой парадокс заключается в том, что запрещенный в Третьем Рейхе Эрих Мария Ремарк, чьи книги, если верить учебникам истории, были сожжены еще до войны, вот уже два с лишним века является одним из самых читаемых на Новой Германии писателей. Как минимум, две его книги полутайком взял на борт «Нибелунга» ее предок, отчаянный пилот люфтваффе Гюнтер фон Ланге. И он такой был не один. И слава богу. А что вы хотите? Сочинители Новой Германии, увы, так не умеют, да и мало их очень. Как, впрочем, и настоящих людей вообще. Что же касается запретов, то они чаще всего лишь придают дополнительный вкус так или иначе добытому плоду.
«И все-таки, чем бы заняться? Трое суток – это до черта. Особенно с учетом того, что еще и суток не прошло, как я здесь, и четыре часа назад флот вышел из гиперпространства, о чем возвестил специальный, слышный в любом уголке корабля сигнал. А я в такой момент под арестом. Эх, даже на звезды не глянуть. Звезды родины предков. Интересно, какие они здесь? Хотя Тау Кита по галактическим меркам находится совсем рядышком с Солнцем… Но то по галактическим. По человеческим меркам все иначе…»
Эрика вздохнула, села, взяла в руки «Боевой устав», открыла наугад.
«Младший по званию всегда должен отдавать честь или приветствовать старшего по званию или по должности.
Также солдат немецкой армии имеет право отдать честь ветерану войны, инвалиду или участнику других боевых действий, невзирая на то, что он одет не по форме, тем самым подчеркнув большое уважение к бывшему военному и его заслугам перед родиной.
Подтянутость солдата при отдании чести указывает на его бодрый дух и дисциплинированность».
Вот именно. Бодрый дух и дисциплинированность – как раз то, чего мне сейчас не хватает. Ладно, черт с ним, пусть для начала что-то одно. Ау, бодрый дух, ты где?
И тут, словно бы в ответ на мысленный призыв, ее уши, мозг, а также весь линкор до последней переборки и стрингера, пронзил сигнал боевой тревоги. Двойной – высшая степень опасности. Словно взвыли две дикие рыси, запряженные в колесницу предводительницы валькирий Фрейи, которых одну за другой древнегерманская богиня любви, войны и магии ожгла кнутом, торопясь на битву.
Командир линкора «Эрих Хартманн» оберст Карл Хейнц находился там, где ему и положено – в боевой рубке управления, когда сенсоры высланных вперед разведчиков засекли впереди по курсу неопознанный объект и тут же скинули его изображение на главные экраны боевых рубок всех кораблей космофлота Новой Германии.