Мы напряженно ждали.
Шорох, тишина, треск…
Вы знали, что небесные тела звучат? И каждое по-своему.
Ритмичный и в то же время монотонный гул Солнца…
А вот Меркурий – вьюга в степи.
Венера – пробный аккорд далекого оркестра, который все никак не решится начать увертюру.
Ровный гудок Земли. Будто снял телефонную трубку и понял, что не знаешь, кому звонить. Так и стоишь в растерянности, слушая уверенное в себе Ничто, за которым на самом деле скрываются миллионы и миллионы голосов.
Марс – эхо великанских шагов в опустевшем бальном зале. Распахивается окно, впуская в зал ветер и звездный свет…
И вдруг звенящий женский голос:
– Gib mir Deckung, attackieren!
И сразу вслед за ним мужские:
– Kehrtwende!
– Hans, der Rücken!
– Verdammt, ich brenne!
– Nehmt das, Bastard!
– Hans, geh weg! Geh weg, Hans![10]
Голоса, полные ярости, боли, надежды, тревоги и напряжения боя.
Я в достаточной мере знал немецкий, чтобы понять, о чем они кричат. Знал этот язык и Лянь Вэй. Может, чуть похуже меня, но это неважно. А важно лишь то, что в двадцати шести тысячах километров от нас какие-то люди, военные пилоты, говорящие по-немецки, вели бой с чужими. Бой отчаянный и, скорее всего, безнадежный.
– Немцы? – Лянь Вэй был явно ошеломлен не меньше моего, хотя виду, по своему обыкновению, старался не показывать. – Откуда здесь немцы да еще на такой технике? Ты что-нибудь понимаешь?
Это был явно риторический вопрос, я понимал не больше Лянь Вэя. Германия в составе Союза европейских государств входила в СКН – Союз Космических Наций (USN – Space Alliance of Nations), но сама по себе освоением космоса активно не занималась. Зачем? Уж больно хлопотное и дорогое это дело, не каждой стране выгодно и по плечу. Гораздо проще скооперироваться… Тьфу, да о чем я вообще?! У нас на всю Землю один-единственный боевой корабль – крейсер «Неустрашимый»! Да и тот – прототип, который строили и оснащали всем миром. А тут машина явно посильнее нашего корыта по всем позициям. Даже если представить, что они появились здесь не с помощью совершенно фантастической Нуль-транспортировки, а просто сумели так подкрасться, что мы – мы, разведчики! – их не заметили, это впечатляет. Чертовски впечатляет, я бы сказал. А то, что экипаж этого Wunderwaffen – чудо-оружия – говорит исключительно по-немецки… Мне даже эпитет трудно подобрать, чтобы охарактеризовать свои ощущения по данному поводу. Вставляет? Да, пожалуй. Не хуже стакана знаменитого пойла дяди Коли.
Кстати, о стакане.
– Без поллитры здесь не разобраться, как говорили мои мудрые русские предки, – сказал я. – По-моему, самое время дерябнуть по глотку. А то мне все время кажется, что я сплю. Этого, вообще-то, не может быть, понимаешь?