Ну, гад, сам напросился…
– Бронебойным заряжай! – командую. – Вальтер… тьфу!.. Света, наводи ему под башню!
Враг бьет.
Мимо! Снаряд лишь чиркает по броне.
Наша очередь.
– Огонь!
Хороший Светка наводчик, что ни говори. Точно в двигатель.
Пожар, дым.
– Бронебойным! – кричу снова. – Пока они не очухались!
На этот раз мы стреляем одновременно.
«Перш» попадает нам в лоб, в башню. Сашка резко тормозит. Снаряд не пробивает броню, но думаю, что контузия теперь не только у Миши. Меня, во всяком случае, швыряет вперед, и лбом я въезжаю точно в нижний край командирской башенки. Это только у «советских» и «американских» танкистов ударозащитные шлемофоны. А у нас, «немецких», простые пилотки.
Матерюсь в голос от боли, кровь из рассеченного лба заливает глаза, и я нетерпеливо вытираю ее рукавом куртки.
Светка по-прежнему не мажет, умничка.
Теперь «Перш» не только горит, но и осел набок, почти уткнувшись стволом в землю. Отъездился, бродяга. И отстрелялся.
– Саша, Миша, живы? – спрашиваю по внутренней связи, поскольку Светка и заряжающий Костя здесь же, в башне, перед глазами.
– Здесь мехвод, – откликается Сашка.
– Жив, – отвечает радист.
– Разворачивайся! – снова командую мехводу. – Продолжаем движение в прежнем направлении!
И тут из-за ближней сопки, бесшумно, словно фантом, всплывает «летающий глаз». У «Перша» как раз распахиваются два люка – командирский и мехвода, и оттуда показываются танкисты в песочного цвета форме. Мехвод крест-накрест машет руками – нихт шиссен, мол, камрады.
Мы и не собираемся «шиссен». Стреляет «летающий глаз». Боевой лазер – это вам не танковая пушка времен Второй мировой. Он не мажет. Ну, разве что в исключительных случаях. Здесь, однако, все, как на ладони…
Никогда раньше не видел, что делает боевой лазерный луч с человеком. И, даст бог, не увижу. Мехвод прожжен насквозь. По-моему, он даже крикнуть не успевает, падает мертвым обратно в люк. А «летающий глаз» уже бьет в командира, который только-только выбрался на броню и ни хрена не видит, поскольку помогает выбраться наружу кому-то из экипажа. Бьет и попадает.
Но тут я прихожу в себя и открываю огонь из своего МГ-34. Горячие гильзы летят в сторону, пулемет грохочет и трясется, и злые пули калибра 7,92 мм настигают цель.
«Летающий глаз» вздрагивает, словно живой, замирает в воздухе, я даю еще одну длинную очередь. Чертова машина пытается маневром вырваться из-под огня, но я не отпускаю спусковой крючок, веду раскаленным стволом пулемета вслед за ней, и, наконец, «летающий глаз» камнем падает на землю. Все, готов. Один есть.