По счастью, наихудшие пророчества не сбылись. Ему предрекали вечный тремор в руках и невнятность речи. Этого не случилось. Ему говорили, что его мускулы атрофируются и постепенно он очень ослабнет физически. Этого не случилось. Постоянные тренировки в спортивном зале, не делая из него, конечно, атлета-бодибилдера, способствуют тому, что мышцы поддерживают постоянный, нормальный тонус. Само собой, он никогда не станет сильным и рослым парнем, каким мог бы стать, но с другой стороны — у него и так этой возможности не было. Его бы расплели. Принимая во внимание все эти обстоятельства, дела у него не так уж плохи.
И он ничего не имеет против того, чтобы проводить по воскресеньям беседы с ребятами, от которых в другое время бежал бы без оглядки.
— Слушай, чувак, — говорит татуированный панк, наклонившись к нему через стол и смахивая несколько кусочков паззла на пол. — Ты вот что мне скажи: а как оно там, в заготовительном лагере?
Лев поднимает глаза на камеру, объектив которой направлен на их стол. В этом помещении такие камеры следят за каждым столом, за каждой беседой. В этом смысле здешние порядки мало чем отличаются от порядков в заготовительном лагере.
— Я же сказал, что не могу об этом рассказывать. Но уж поверь, тебе лучше постараться дожить до семнадцати без заморочек, если не хочешь узнать, каково там, в заготовительных лагерях, на собственной шкуре.
— Понял, не дурак, — отзывается собеседник. — До семнадцати без заморочек — возьму-ка это себе девизом.
Панк откидывается на стуле; в глазах его горит восхищение, которого Лев, по собственному мнению, не заслуживает.
Когда часы, отведённые для визита, истекают, Лев и его бывший пастор отправляются домой.
— Ну и как, продуктивно? — спрашивает Дэн.
— Трудно сказать. Может быть.
— «Может быть» всё же лучше, чем вообще ничего. Хороший мальчик-умиш выполнил своё дневное задание.
• • •
В центральной части Кливленда есть дорожка для бега трусцой, проходящая вдоль берега озера Эри. Она огибает Научный центр Великих Озёр, затем проходит позади здания Зала Славы рок-н-ролла, где увековечены имена участников куда более значительного бунта, чем личный маленький мятеж Лева. Мальчик бегает здесь каждое воскресенье после обеда. Рок-н-ролльный музей наводит его на размышления о том, каково это — стяжать себе одновременно и добрую и дурную славу и всё же быть более обожаемым, чем ненавидимым, снискать больше восхищения, чем неприятия? Его передёргивает при мысли, какого рода музейная экспозиция могла бы быть посвящена ему самому, и надеется, что никогда этого не узнает.