— Ладно, думаю, ты можешь связаться с родителями, — сдаётся Лев, — но не спрашивай меня, куда мы двинемся. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше.
И хотя в голове девочки словно загорается красная лампочка тревоги, она соглашается:
— Договорились.
А затем добавляет, уперев руки в бока:
— И кончай прикидываться, будто у тебя лодыжка болит. Если будешь и дальше так шкандыбать, мы далеко не уйдём!
Лев улыбается хитрющей улыбкой и уверенно опирается на «больную» ногу. Только сейчас до Мираколины доходит, что она проиграла в переговорах, даже толком не приступив к ним. Потому что ещё до того, как он попросил её о помощи, часть её — тайная, доселе скрытая от неё самой часть — уже решила отправиться вместе с ним.
Нынешнее путешествие Лева к Кладбищу сильно отличается от предыдущего. В тот раз у него не было определённой цели, он исступлённо бродил кругами с израненной душой и кровоточащим сердцем, уже полностью созревший для роли хлопателя-самоубийцы.
Сначала у него был спутник — СайФай, и ещё мальчик, который жил внутри СайФая и даже не догадывался, что его расплели. А потом Лев оказался в полном одиночестве — лёгкая добыча для охотников за теми, кто упал на самое дно, охотников, подкрадывающихся исподтишка, словно москиты. Они предлагали ему помощь, и крышу над головой, и еду, но на уме у них при этом были лишь кровь и разрушение. Краткое пребывание в резервации Людей Удачи подняло дух Лева, вернуло ему силы, но и оно закончилось трагедией, когда появились орган-пираты...
Существование вне закона закалило Лева, научило его выживанию, тяжёлый жизненный опыт ожесточил душу. В те страшные дни мысль о том, чтобы взорвать себя, забрав заодно в небытие и солидный кусок мира, казалась ему весьма привлекательной.
Но сейчас, выбравшись из чёрной ямы, Лев твёрдо уверен: что бы с ним теперь ни приключилось, он больше никогда не упадёт в неё снова.
Итак, Мираколина хочет позвонить маме с папой — и Лев выуживает сотовый телефон из кармана зазевавшегося бизнесмена. Мираколина делает короткий звонок, по-деловому сообщая только о том, что жива, и обрывает разговор, когда мать начинает заполошно расспрашивать о её местонахождении.
— Ну что, доволен? — бросает Мираколина Леву. — Коротко и ясно, как видишь.
Она настаивает на том, чтобы вернуть телефон тому самому бизнесмену, у которого Лев его украл, но ротозея давно уже и след простыл, так что мальчик опускает сотовый в карман другого человека, чем-то смахивающего на бывшего владельца.
Денег у них нет совсем, значит, приходится красть. Лев прибегает к некоторым приёмчикам, которым научился, живя на улице: там свистнет с витрины, там воспользуется отмычкой и влезет в кладовку, ну и прочее в том же духе. Как ни странно, Мираколину его противоправные действия не коробят.