Она все-таки вызвала полицию. Что ж, это разумно. Я не жалел о том, что бросил блондинку в сложной ситуации. Она получила то, что заслужила. Я вспомнил испорченный шарж и утвердился в своем решении. Потом решил забыть обо всем как можно скорее.
Мать встретила меня улыбкой. Мне, правда, показалось, что улыбка эта усталая, а под глазами моей любимой женщины залегли глубокие тени. Но полночь давно уже миновала, а я ее разбудил, поднял с постели. Зевая, спустился и отец.
— Леня, ты? Что так поздно?
— Встретил полицейскую машину, — ляпнул я.
— К нам? Стражи порядка?
— Не знаю, к кому. Кстати, ты еще ждешь в гости Сидора Михайловича?
— Сидора Михайловича?
— Директор комбината.
— Ах, его! Зачем в гости? Он пригласил нас с мамой на свой юбилей.
— Мама, ты можешь не ломать голову над тем, какое надеть платье. Ложись и спи спокойно.
— Леня, что случилось?
— Ничего. Завтра все узнаете. Кстати, мама, тебе Сгорбыш не звонил?
— Сгорбыш?
— Фотограф.
Они переглянулись. Я и в самом деле безумец. Приезжаю за полночь, начинаю расспрашивать родителей о малознакомых людях. Они стоят и смотрят на меня в недоумении. Как будто у них мало своих забот!
— Он куда-то исчез, — пояснил я. И пожаловался: — Не могу до него дозвониться.
— Нет, я никому не звонила, — сказала мама.
— А он тебе?
— Но откуда у него номер моего телефона?
— Ах да!
Мать с отцом вновь переглянулись. Должно быть, вид у меня был неважный, потому что отец мягко сказал:
— Леня, иди спать.
— Спать, спать… — словно в забытьи пробормотал я. И в сердцах добавил: — Уснешь тут!
Мама не на шутку испугалась. Положила мне на лоб прохладную ладонь и спросила:
— Ты не простудился?
Мне и в самом деле казалось, что у меня жар. Меня била лихорадка.
— Извините, — пробормотал я.
Горничная уже приготовила мою комнату, и я пожелал родителям спокойной ночи. Спал я плохо. Мне снился труп в бассейне. Худой мужчина высокого роста. Но не директор комбината, а Павел Сгорбыш, в одних плавках, но оба глаза целые. Как оказалось, это было предчувствие. Больше я Сгорбыша не видел. Не видел живым.
Итак, я проанализировал все три эпизода и решил, что главный криминал там, где есть труп. Ведь если разобраться: зачем Сгорбыш поехал без меня на Рублевку и повез фотоальбом? Не хотел, чтобы был свидетель. Значит, он собирался серьезно поговорить. Уж не с директором ли комбината? Они вполне могли назначить встречу в доме любовницы. И там что-то случилось. Мне же достался лишь загадочный конверт.
Шерше ля фам. Дешевые бусы. Я положил их перед собой на стол и уставился на загадочное украшение. Бусинки сделаны из пластмассы. По центру красовалась одна большая белого цвета, с голубым пояском. По бокам ее прилепились по три бирюзовые горошины. Далее, по обе стороны от них были нанизаны бусинки среднего размера. По левую руку — светло-голубые, по правую — темно-голубые. Штук по десять. И, наконец, мелкие темные бусинки. Или бисер. Глубокого синего цвета и чернильные. Штук по… На глазок двадцать — двадцать пять. Я пригляделся. Ожерелье оказалось асимметричным. Я бы даже назвал его нелепым. Чтобы оно хоть как-то смотрелось, бусинки следовало перемешать. Поочередно нанизывать темно-голубые и светло-голубые, большие и маленькие, синие и чернильные. Уместна здесь лишь большая белая бусина с голубым пояском, которая красовалась посередине. Я бы его переделал, это ожерелье. А так получается бред. Нелепость. Ни одна женщина не решилась бы его надеть. Разве только сумасшедшая.