Мне эту историю поведал сам «потерпевший» Юрик. Посмеялись, а через месяц встречаю его на грибах (мы часто ездим одной компанией) и спрашиваю, чем закончилось народное возмущение.
— Ты не поверишь, — говорит, — они теперь ходят ко мне как на СЕРИАЛ. Уже не плюются, больше того: установили строгую очередность (мол, совесть имеем!) не больше пяти-шести бабок за вечер, горячо обсуждают игру (!) «актёров» и переживают от того, «шо той чорнявенький ще вчора був із тою біленькою, а сьодня зраджує з якоюсь негритянкою»…
Одним словом, превратилась Юрикина хата в центр кудьтурно-массового просвещения для лиц, которым за… Больше скажу, все сельские бабки поделились «на элиту» (которые — вхожи) и на остальных, которым до такого зрелища ещё расти и расти и которые жутко завидуют «элитным».
Я рассказал эту историю одной высокопоставленной барышне, которая по долгу своей службы ведает борьбой со всем ЭТИМ. Отсмеявшись, она сказала:
— А что ж вы хотите, бабульки ведь тоже — живые люди!!!
Сергей Михалков и его медовый месяц
Мой большой друг Армен Борисович Джигарханян рассказывал случай, произошедший с одним известнейшим поэтом советской эпохи. Назовём его условно Сергей Владимирович. В свои 80 лет он надумал жениться, а так как его избранница была моложе лет на 45, то дядя решил пойти к своему лечащему врачу на предмет кое-каких консультаций.
— Милейший, — обратился он к врачу. — У меня намечается некое изменение в жизни, именуемое свадьбой, и, как вытекающее из этого, брачная ночь. Человек я немолодой, а посему хотел бы узнать: существует ли новейшее изыскание в медицине, дабы я не облажался перед милой как поэт, гражданин и просто мужчина?
А тогда только появилась «Виагра». Не девушки из группы, а таблетки. О чём нашему поэту и сообщил врач.
— А не будет ли каких-либо побочных явлений? — спросил поэт и будущий муж.
— Да нет, Сергей Владимирович, единственное, что может слегка покраснеть лицо. И обязательно сообщите мне о результате.
Врач выписал рецепт, и они расстались.
Прошёл месяц. Врач решил позвонить сам. Трубку взял молодожён.
— Ну, и как успехи, Сергей Владимирович?
Ответ был своеобразным:
— Только слегка покраснело лицо…
Как это сказать по-грузински?
Рассказывал Женя Паперный. У них в Театре русской драмы в числе прочих сотрудников имелся тихий неприметный дядя — звукорежиссёр. Так сказать, «труженик невидимого фронта». Ничем особенным он не выделялся, разве что иногда выпивал. Но скажите, а кто в театре (особенно — в профессиональном) не выпивает?! Ну, ежели он был бы актёром, да на сцене — да выпимши, так это, конечно, скандал. А поскольку работник он закулисья, то у себя в закуточке… по чуть-чуть… и фиг заметит кто!