Маркейл с тоской подумала об Уильяме — как было бы хорошо, если бы он снова полюбил ее — и задумчиво отхлебнула чай.
— Это укрепляющее средство для овец действует на всех?
— Не знаю, — ответила Джейн. — Мы не пробовали его на каждом субъекте.
Маркейл улыбнулась.
— Надеюсь, вы…
Она отчетливо услышала голос Уильяма в коридоре.
Настоящее счастье прокатилось по ней; она с трудом удержалась, чтобы не вскочить на ноги и не побежать к двери. Сделав большой глоток, Маркейл поставила чашку и встала.
— Это мой… — Она не знала, как его представить. Уильям не был ни ее другом, ни любовником — официально. — Прибыл мой спутник. Он помогает мне искать кузину.
— А-а, рыжеволосую.
Эмма, покачиваясь, встала.
— Прошу вас, сядьте. — Маркейл усадила пожилую женщину обратно в кресло. — Думаю, вам следует еще немного отдохнуть.
— Вы так милы! — просияла Эмма.
— Благодарю вас. И вот, пока я не забыла.
Маркейл вложила пузырек и цепочку Эмме в руку.
— О нет! — Эмма протянула их обратно Маркейл. — Возьмите, оно может вам понадобиться.
— Спасибо, но… что мне с ним делать?
— Неужели у вас нет овец? — искренне удивилась Джейн. — У всех в Йоркшире есть овцы.
— Нет, я живу в Лондоне. — Однако, увидев разочарование на их лицах, Маркейл добавила: — Но, возможно, пришло время завести одну.
— О, заведите сразу две, — весело посоветовала Эмма. — С нашим средством вам понадобится по крайней мере пара.
— Что ж, значит, так и будет. — Маркейл забрала пузырек. — Спасибо вам обеим. Было очень приятно познакомиться с вами.
Она сделала реверанс, выслушала добрые напутствия от своих новых друзей и быстро пошла к двери.
«Уильям, пожалуйста, скажи мне, что ты нашел ее!»
Письмо Майкла Херста брату Роберту с барки на реке Нил.
«Мы надеемся отправиться завтра, но опять может вмешаться погода. Здесь сезон дождей совсем не похож на тот, что в Англии, где человеку приходится терпеть постоянно моросящий дождь, иногда сменяющийся сильнейшим ливнем, и все это при пронизывающем до костей ледяном ветре. Здесь всегда тепло, и дождь либо льет как из ведра, либо его долго нет. Нет ничего усредненного, ничего развивающегося постепенно, ничего неопределенного.
Просто или дождь есть, или дождя нет.
Иногда мне хочется, чтобы и наша жизнь была такой же».
Маркейл нашла Уильяма в вестибюле; с его накидки стекала вода, и на полу образовывалась лужица. В обычный день Уильямом можно было любоваться — высокий, широкоплечий, темноволосый, с присущей ему исключительно гордой капитанской выправкой. Но сейчас, когда он снял накидку, под которой была такая же мокрая одежда, прилипшая к мускулистому телу, у Маркейл быстро забилось сердце.