Коровин снова перезагрузил дом, и в этот момент проснулся коммуникатор:
— Негодяй на линии!
Коровин повернулся к Бобрису, нарисовавшемуся на экране.
— Фима, тебя где носит?
— Отдыхал, — расслабленно ответил тот. — Ты же вчера сказал, чтоб я тебя не беспокоил — вот я и…
Коровин перебил его:
— Посмотри-ка, дружок, вот сюда! Узнаешь программку?
Бобрис уставился на входящую картинку, следя за мышкой, которой Коровин бешено тыкал туда и сюда.
— Нет, Фима, ты смотри, не отворачивайся! Что за китайская лапша вместо дерева реакций? А эти вислые ссылки в блоке самооценки? И вот такая структура сортировки входящей информации — это чтоб врагов запутать?
Бобрис неуверенно развел руками:
— Не, ну давай заново перезапустим… или перепишем… Я бы предложил готовый патч, но ты так нервничаешь, когда заходит речь о Шпульке…
— Фима! — сжал губы Коровин. — Ты уже совсем-совсем забыл, что экспериментальный экземпляр маленькой железной собачки сгрыз уникальную библиотеку в семь тысяч томов, предварительно прочтя ее, в отсутствие хозяина, до последней страницы? Это произошло после того, как твой патч «подлатал» твой же трухлявый код! Страшно подумать, что под такой программой сотворит трехэтажный домина!
— Со Шпулькой все случилось уже после сдачи! — возмутился Бобрис. — Это даже в протоколе о прекращении дела написано! А патч был отличный! Тем более что я его потом еще два раза перепатчил. Посмотри, как было — и как стало!
Он кидался в Коровина структурными схемами, таблицами и диаграммами. Исправлять исправления — это было очень в стиле Фимы. Кто же в здравом уме будет вручную переделывать неудачные куски программы? Бобрис любил, чтобы сам процесс выглядел красиво, не говоря о результате… А точнее — иногда не говоря о результате.
Коровин бегло просматривал падающую на экран цветную мишуру, уже понимая, что другого выхода у него все равно нет. Кто, кроме Фимы, мог разобраться в Фимином творчестве? Результаты тестирования выглядели утешающе — патч действительно подправлял нестыковки, породившие эмоциональный перекос в псевдоинтеллекте Терема.
Коровин сплюнул через плечо и инсталлировал бобрисовскую заплатку.
— Видишь? Все в ажуре! — бодро сказал Фима. — До завтра, старик!
Коровин снова запустил процессоры Терема и несколько часов пялился в монитор, проверяя, сработал ли патч. Потом вызвал дизайнера.
Разгильдяй, вопреки опасениям, оказался на связи и даже обрадовался вопросу о том, кто возглавит комиссию:
— Улавливаю ход твоей мысли, коллега! И настраиваюсь на волну твоего креатива!
Забрасывая Коровина видеофайлами, он комментировал: