— Ищешь себе приключений.
— Хочу разобраться, кто виноват в смерти Алисы.
— Ее глупость, — помрачнел Макс. — Ты мне, кстати, так толком и не рассказала, что тебе Романов о ней наплел.
Катя более-менее связно изложила Максу суть их разговора с Кириллом.
— Да, это похоже на него — очернять других, — презрительно бросил Макс. — Наверное, ты права. Хватит прятаться, пора действовать в открытую. Я поговорю с Сашей. Запиши мне на диск те фотки, хорошо? Может, он поразговорчивее станет…
У Кати камень с души свалился. Одной ей не справиться, а вместе с Максом они горы свернут!
— А еще лучше камеру мне отдай, — продолжил он. — Ткну ее Саше под нос, пусть попробует отвертеться!
— Да он о ней и не помнит уже, Макс! И времени много прошло…
— Но попытаться-то я могу.
— Да ну… Пусть у меня лежит. Знаешь, этот фотоаппарат для меня как символ, что-то вроде гарантии, что у нас все получится… Его как будто Алиска с того света мне подкинула.
— Вот уж не думал, что ты такая суеверная.
— Я тоже не думала, — пробормотала Катя. — Как кинула его на стол в тот вечер, так до него и не дотрагивалась. Боюсь удачу спугнуть.
— Да какая там удача, — хмыкнул Макс.
— Еще какая. Тот же Кирилл прицепился ко мне как репейник, как будто я мисс Вселенная. Звонит, приглашает… Сам видишь…
— Вижу, — невесело произнес Макс. — Только удача тут ни при чем. Все дело в тебе. Ты изумительная.
— Ох, да ладно тебе…
— Нет, правда. Иди ко мне.
Макс протянул руки. Катя подошла к нему и устроилась у него на коленях.
— Благодаря этой камере у меня появился ты, — прошептала она ему на ухо.
— Я был всегда…
— Не так…
Страшно было открыто говорить о любви после двадцати лет дружбы. Об этом можно было только шептать украдкой, едва касаясь губами мягких черных волос. Она полжизни была готова отдать за то, чтобы вот так просто посидеть у него на коленях с закрытыми глазами, чувствуя его руки на своем теле. Но полжизни не понадобилось — вполне хватило одного упавшего в воду фотоаппарата, чтобы наконец мечта стала явью. Алиску принесли в жертву, чтобы она, Катя, обрела свое счастье…
От этой черной, давящей на совесть мысли Кате вдруг стало неуютно на коленях Макса. Она заерзала, и он, словно догадываясь о ее сомнениях, прошептал:
— Пойдем в спальню?
На этот раз он занимался с ней любовью очень ласково, медленно, плавно, как будто хотел заставить каждую клеточку ее тела корчиться от наслаждения и жаждать большего. Но как бы нежен ни был Макс, Катя не могла расслабиться до конца. То ли его резкие слова стояли между ними, то ли воспоминания об Алиске, то ли голубые глаза Кирилла заглядывали ей в сердце и упрекали в двуличности.