— Ох, все время забываю! Ты ведь ничего не знаешь о нашей жизни. Учитель одинаково любит всех сестер, но ведь он мужчина и не может ограничиваться одними духовными отношениями.
Это глубокомысленное замечание немало позабавило Алю.
— Иногда он выбирает кого-нибудь из сестер и дарит ей СЧАСТЬЕ, — сказала Домра с придыханием. — Самой мне не повезло: старовата я для Учителя. Но девчонки рассказывали — это неземное наслаждение. Ни один мужчина не может с ним сравниться!
— Ну не знаю, — задумчиво протянула Аля, вспоминая собственный опыт. Неплохо, но ничего выдающегося. На неземное наслаждение не тянет.
— На празднике с Учителем должен быть кто-нибудь из сестер.
— А что за праздник такой?
— В июле мы отмечаем день основания нашего поселка и радуемся тому, что любовь вошла в нашу жизнь.
— А-а-а… — Аля вспомнила московские басни Евгения. — Понятно.
— Если ты станешь его избранницей, расскажешь мне, как все было?
Аля чуть не рассмеялась Домре в лицо, хотя смешного в ее положении было мало.
— Обязательно расскажу.
После историй Домры Аля без удивления гуляла по поселку, наблюдая за тем, как трудятся его обитательницы. Здесь действительно жили одни женщины. Сестры. Им приходилось делать немало мужской работы: колоть дрова, таскать воду из речки в огромных ведрах, пилить, строгать…
Появление Али на улице особого интереса не вызвало. На нее смотрели, ей улыбались, но никто не пытался с ней заговорить. Аля чувствовала, что для этих женщин в темных одеждах, новая сестра — обычное явление. В свое время они познакомятся с ней поближе. Торопиться некуда, ведь у сестер впереди вся жизнь.
Але стало жутко. Она самая настоящая пленница. Выхода отсюда нет: через частокол не перебраться, по тайге пешком не пройти. Она беспомощна, как новорожденный младенец, она полностью во власти человека, раньше казавшегося таким милым и безобидным… Едва различая дорогу из-за слез, застилавших глаза, Аля брела по поселку. Ей казалось, что ее связали по рукам и ногам. Как бы Аля ни старалась, крепкие веревки разорвать невозможно…
Устав от бесцельного блуждания, Аля присела на низенькую скамейку возле домика. На первый взгляд он показался заброшенным: окна были заколочены широкими досками, а покосившуюся дверь не открывали, должно быть, несколько лет. И все-таки в доме кто-то жил: не просидела Аля на скамейке и пяти минут, как дверь с оглушительным треском распахнулась.
Аля вздрогнула и встала. На пороге стояла хорошенькая смуглолицая девушка. Она куталась в большой потертый платок; глаза ее были заплаканы.
— Что тебе нужно?