Стараясь не привлекать к себе внимание излишней суматошностью, Аля медленно отступала к реке. Она не спускала глаз с жуткого ритуального действа и пару раз чуть не упала. Шелест травы под ногами казался ей грохотом, но на самом деле Аля двигалась тихо, как тень. Ни сестры, ни Евгений ничего не заподозрили. Она осторожно зашла в Листвянку, стараясь не поскользнуться на каменистом дне, и поплыла.
Плавала Аля неплохо и с удовольствием, но никогда расстояние в двадцать метров не давалось ей с таким трудом. Намокшая одежда и кроссовки тянули ко дну, а из-за ледяной воды руки и ноги почти не слушались ее. Но Аля упорно плыла, еле-еле продвигаясь вперед, сражаясь с течением, которое потихоньку сносило ее в сторону…
Когда Аля выбралась на берег, она с удивлением увидела, что прошло не так много времени. Костры все еще горели на той стороне, а женщины пели любовные песни. Несколько секунд Аля постояла на берегу, выжимая волосы и одежду, а потом быстро пошла к лесу.
Вблизи он оказался не таким ужасным, каким виделся Але с того берега реки. Она шла по еле заметной тропке, усыпанной хвоей, и энергично размахивала руками, пытаясь согреться. Ночь выдалась необыкновенно теплая, и в этом было единственное спасение Али.
Чем дальше она удалялась от поселка, тем труднее было идти. Ветки лезли в глаза и цеплялись за одежду, тропинка под ногами пропала. Стволы деревьев окончательно скрыли от нее яркие отблески ритуальных костров на той стороне Листвянки. Аля пыталась не поддаваться панике. Главное — идти вперед сквозь заросли и не обращать внимания на укусы насекомых. Нужно помнить — самая страшная опасность осталась позади. Вряд ли ее хватятся сегодня. Евгений утешится с кем-нибудь вроде Лолы или Агнессы, а завтра подумает о том, куда подевалась Аля. Но завтра она будет уже не здесь.
Никогда это мифическое «завтра» не было так далеко от Али. Скорее всего оно для нее никогда не наступит. Московскую актрису сожрут дикие звери… или она собьется с дороги и забредет в болота… или умрет от воспаления легких…
Нет, нельзя об этом думать! Иначе она струсит настолько, что вернется обратно. Вернется мокрая, напуганная, искусанная мошками, униженная… Откуда в Але взялось это упрямство, подгоняющее вперед, словно хлыст? Ее бегство было равносильно самоубийству, и все-таки Аля продолжала путь. Она и ни разу не подумала о возвращении в расписной терем Евгения.
Она старалась идти прямо, но, как только перестала различать за спиной огни костров, ориентироваться стало труднее. Может быть, Аля давно сбилась с прямой дороги и, о ужас! — приближается к Листвянке вместо того, чтобы уходить от нее?