КАРЛ ПЕРРЕЙРА, ДОКТОР ДУРОЛОГИИ:
Я ГАРАНТИРУЮ…
БЕСПЛАТНУЮ ОТГРУЗКУ
И БАХ! ТРАХ! ТРАНС!
ТРАНСПОРТИРОВКУ!
Эта картинка всегда вызывала у Глории улыбку, поскольку ничего общего с Карлом не имела.
Она ухватилась за плечевую кость скелета, стоявшего в углу комнаты, и почесала себе спину его локтем.
— Спасибо, Билл.
Только-только разжившись скелетом, Карл устроил его в коридорном стенном шкафу, рассчитывая, что кто-нибудь полезет туда за предохранителем и сначала взвизгнет, а потом поймет, что перед ним просто-напросто каламбур. Никто не полез и не понял, и Карл перенес скелет в офис, насадил на ручку от швабры и пристроил к трубе с горячей водой, где он на следующее утро и перепугал до икоты парня из транспортной службы.
«Как ты его назовешь?» — спросила тогда Глория.
«Анни О'Рексик».
Без тени улыбки. Если Карл шутил, у него всегда было такое лицо — серьезнее некуда.
«По-моему, это мужчина. Посмотри на его бедра. Так какое ты дашь ему имя?»
Она потрепала скелет за нижнюю челюсть.
«Билл Имия».
Это имя к нему и пристало.
Что ей всегда нравилось в Карле: он прислушивался к чужим советам. Ничто не обязывало его интересоваться ее мнением, и, однако же, он консультировался с ней так, точно она была оракулом их компании. Чем бы ни порождались его вопросы — скукой или искренним интересом к тому, что она может сказать, — но настроение Глории они повышали. Карл был единственным человеком, спрашивавшим ее о чем бы то ни было.
Она перешла во вторую комнату. Стол, на котором Карл держал статуэтки, втиснутый между большим креслом без подлокотников и стеной, с места не сдвинулся. А вот сами статуэтки грудой валялись на ковре. Некоторые лишились конечностей. Нижняя половина святого Иосифа откатилась от верхней.
Глорию даже подташнивать начало.
Весь следующий час она занималась сортировкой, холодея от страха при каждом повторном толчке. Шестнадцать уцелевших. Шесть щербатых. Восемь искалеченных безнадежно. Четыре Шалтая-Болтая, требующих целого уик-энда сумасшедшей работы — осторожного подклеивания отколовшихся кусочков, — и один погибший окончательно.
Ее поразило количество скопившихся в кабинете Карла статуэток. Если она и дальше будет лепить их такими темпами, ей с Карлом придется арендовать офис побольше.
А еще Глорию угнетала мысль о трудах, которые ее ожидают. Статуэтки необходимо привести в пристойный вид до возвращения Карла, иначе он будет — иного слова не подберешь — раздавлен случившимся.
Чем дольше она воображала, как сокрушается Карл, тем увереннее себя чувствовала. Поскольку привязанность Карла к ее подаркам истолковывалась Глорией как перенос на них чувств, которые он не решался выразить ей в словах.