– Благодарю.
Рамадани тоже отпил кофе. Взгляд посланника из-под полуопущенных век был настороженным и цепким.
– Как продвигается ваше расследование смерти мистера Росса?
– Почему вы спрашиваете? – с невинным выражением лица поинтересовался Себастьян.
– Из праздного любопытства.
– Неужели? – поднял бровь виконт.
– Вы что, не верите мне?
– Нет.
– Отлично, – гулко хохотнул турок. – Что ж, не будем ходить вокруг да около, или как там у вас говорят? Да, мне любопытно, но не без причины. Подобные случаи чреваты опасностью. Кое-кто может попытаться использовать кончину этого несчастного юноши, чтобы вбить клин вражды между нашими странами.
– Кто, например?
Посол потянулся за стоявшим рядом высоким сосудом из стекла и серебра и принялся готовить кальян: наполнил чашу табаком и прикрыл табак тонкой металлической пластинкой.
– Для меня ответить на подобный вопрос было бы недипломатично, не так ли?
– Вдруг вам известно что-либо об обстоятельствах, приведших к смерти Росса, – тщательно подбирал слова Себастьян, – мне было бы интересно послушать.
– Если узнаю что-нибудь, вам, разумеется, сообщу в первую очередь.
Из дырчатой медной коробочки Рамадани вытащил тлеющие уголья и осторожно поместил их на пластину.
– Вы уже курили наргиле[42]? – спросил он, предлагая гостю одну из трубок. – По-моему, в Северной Африке его называют «шиша».
– Да, курил. – Деревянный мундштук был разукрашен небольшими, безупречно отшлифованными аквамаринами и гранатами. Зажав трубку губами, Девлин вдохнул. Уголья вспыхнули, воздух, пройдя сквозь табак, пузырьками поднялся в воде. Дым был прохладным и слегка отдавал мятой.
– Говорят, курение – зло, – заметил Рамадани, потягивая свою трубку. – Но, с другой стороны, такой ярлык навешивают на многие житейские радости, разве нет?
Мягкие шаги и легкий аромат жасмина привлекли внимание Себастьяна к двери. В комнату скользнула женщина – миниатюрная, изящная и головокружительно красивая.
В отличие от супруга Ясмина Рамадани была одета по обычаю своей страны: коротенький облегающий жакет из темно-вишневого бархата поверх тонкой белой шелковой блузы и парчовые шальвары. Виконт подумал, что такой наряд пришелся бы по вкусу мисс Джарвис. Длинную шею турчанки украшало ожерелье из золотых монет, на голове красовалась бархатная шапочка, тоже обшитая монетками. Однако волосы – великолепные темные с каштановым отливом волны – были распущены. Госпожа Рамадани, с миндалевидными глазами, длинным носом и пухлыми, чувственными губами, приоткрытыми в улыбке, выглядела лет на двадцать с небольшим.