Расщелину явно продолбили — мне это сразу стало ясно. На стенах были видны следы обработки. Неровные скосы. И рисунки. Крохотные, выковырянные маленькими резцами линии, сплетающиеся в картинки, которые даже при большом желании я не смог бы расшифровать.
Я поправил сползший с плеча «РАК» и нагнал ушедший вперед по горизонтальному туннелю отряд.
Крысобой и Музыкантская возглавляли процессию, а мне и Планту была доверена честь ее замыкать. В центр по обыкновению поместили жидкую начинку — Сваржича и Форестера, которые старались не показывать виду, но все равно тряслись от страха, грозя разбудить вулкан и замуровать нас под толщей камней и остывшей лавы.
Туннель дважды вильнул и вывел нас на дно колодца, который закупоривался жилой капсулой, светившейся в вышине.
— Мужики, вы задумывались, откуда в капсулах свет?
Голос Планта из-под пленки костюма индивидуальной защиты звучал глухо и настороженно.
— Это стены излучают, — несмело пролепетал Лукан Сваржич.
Его черное лицо в черных водах стало невидимым, только два белых глаза блистали из темноты. Зрелище, надо сказать, жуткое. Если бы Екатерина Бессмертная осталась жива и ей бы довелось взглянуть на Сваржича на глубине, ее сердце разорвалось бы от ужаса.
— Стены капсулы созданы из живой материи, которая преобразовывает воздух, а также впитывает крохотные рассеянные доли света, что достигают ее поверхности, собирает их вместе и переводит обратно в свет, которым и освещается наше обиталище.
— А ты, видать, умник! — возмутился Плант, хватая Сваржича за грудки. — Я умников не люблю. Так что запомни…
Что должен запомнить Сваржич, Плант договорить не успел. Пространство вокруг нас завибрировало.
Я сперва подумал, что началось землетрясение, но тряска внезапно прекратилась. Плант отпустил Сваржича, оглядываясь по сторонам. И тут к нашим ногам выпало, откуда-то с вершины колодца, тело. Тело принадлежало тому чудику, что разглядывал нас сквозь пол и от испуга (это мое твердое убеждение) сжег мозг Бессмертной. Абориген был еще жив. Невесть сколько времени он провисел, прилипнув к колодцу, словно дожидался нашего прихода, и теперь печальными глазами осматривал нас. Чувствовалось, что он умирает. Смерть читалась в его взгляде. Взгляде, который притягивал. Взгляде, который растворял. Взгляде, который уводил… за собой…
Я перестал видеть расщелину. Я перестал ощущать окружавший меня мир. Я стал частью целого, коллективного разума, который выплетался в умирающей частичке в образ грандиозной величины клубка, сплетенного из бессчетного количества нитей разных цветов. Я видел, как живут нити. Я видел, как они дышат. Как мечутся по клубку миллионы искр-мыслей. Я почувствовал себя на долю секунды частью целого. И целое испугалось. Оно отшатнулось от меня. Я увидел, как клубок трансформировался в лицо, которое кричало и агонизировало. Я ощутил толчок. Разум отстранялся от меня. Он выталкивал меня. В последний момент, возвращаясь в свое естество, я ощутил приближающийся отряд Чужих и выпал.